– Ага, и чем это закончилось, Лин? – спросила мать, обращаясь к Линде на экране. – Ты сдалась, когда родила Дилана.
– Мам.
– Я говорила ей: у тебя остается решимость, пока они маленькие, но в итоге ты понимаешь, что намного легче срезать корочку, чем слушать за каждым обедом трехчасовую истерику!
– Мам.
– Да, милый?
– Тебе не кажется… что пока рановато смотреть видео?
Она выглядела растерянной, будто не имелось ни единой причины, по которой мне следовало так думать.
– А когда не рано? Какое тут правило, Оливер?
Я не знал, но был вполне уверен, что «три часа после смерти» – действительно рано для того, чтобы любовно смеяться над усопшим героем этого видео.
– Прости. Я… я хотел сказать, что просто еще не готов.
Мама кивнула.
– Конечно, милый. Но я здесь еще посижу. Именно это мне сейчас и нужно. Мне необходимо посмотреть какие-то… общие видео, ладно? – Она улыбнулась, но ее глаза уже увлажнились. – А что тебе нужно сейчас? Я могу для тебя что-то сделать?
Мне не нужно слышать голос тети Линды, словно она еще жива. И не нужно обсуждать планы на ужин с папой. Мне надо делать что-то… что угодно, лишь бы не натягивать на лицо улыбку и притворяться, что все отлично.
Мне надо находиться в другом месте.
– Можно я встречусь с друзьями?
Мама рассеянно кивнула.
– Да, милый. Но будь дома к девяти.
Она даже не спросила, куда я иду. Она – на пятьдесят тысяч процентов не в порядке. Может, мне лучше остаться. Но она сделала звук погромче: тетя Линда стала пробовать еду Кристы, чтобы доказать дочери, какая она вкусная, и я понял, что уже не выдержу.
Поэтому я схватил со столика ключи и побежал к машине.
Я понятия не имел, куда еду. Куда податься? Сначала я бесцельно катался, заезжая в какие-то переулки и выруливая обратно, а потом обнаружил, что останавливаюсь, чтобы найти его адрес в «Гугл картах».
В том, чтобы ехать к нему, не было никакого смысла. Даже Лара или Нив во многих отношениях подошли бы больше, потому что мы хотя бы не переставали общаться. Но он знал про тетю Линду, был в курсе, как сильно она болела.
Летом, ночь за ночью, слушал, как я шепчу в темноту о том, как сильно я боюсь, что она умрет.
Мне надо с ним увидеться.
Дом Уилла оказался не менее пугающим в дневное время, чем в День благодарения. Я затормозил, уставился на него и с колотящимся сердцем сглотнул. Поворачивать обратно уже нет никакого смысла. Дорога все-таки была длинной.
Но мне не хватало смелости подойти к двери. Поэтому я ему позвонил.
– Ты сейчас дома? – спросил я.
– Да.
– Я на улице.
– Ты… стой.
Он сбросил звонок. Распахнулась входная дверь, Уилл выскочил на крыльцо, спустился по ступеням и зашагал по подъездной дорожке. Я в оцепенении вылез из машины и стоял, обнимая себя за плечи, пока Уилл не приблизился ко мне.