– Думаю, это от перемены давления. Горы там, все такое… ну, ты меня понял.
Немец кивнул, но я по глазам видел: ни черта он не понимает.
– Ближе к предгорьям спустились, тут тебя и шарахнуло. Даю отпуск на два дня, отлежись, а потом к доктору. Только не вздумай говорить ему о галлюцинациях, иначе быстро отправят куда следует, а мне толковые шоферы во как нужны. Я чиркнул ногтем по горлу. К счастью, водитель в это время смотрел в пол и не заметил моей оплошности.
Я мысленно приказал себе быть внимательнее в словах и жестах, повернул ключ в замке зажигания. «Опель» вздрогнул и громко зафырчал двигателем. Включив передачу, я мельком глянул в боковое зеркало, вывернул руль и плавно сработал педалями. Колеса зашуршали по мерзлому гравию. Выплевывая облачка белесого дыма, автомобиль вырулил на дорогу и покатил, быстро набирая скорость.
– Приедем в город, я тебя у площади высажу, – сказал я, наблюдая за шофером в зеркало заднего вида. – До казармы сам доберешься. Начальнику гаража скажешь: машина остается в моем распоряжении. Извозчиков мне пока не надо, сам справлюсь. Если у него возникнут вопросы, пусть свяжется со мной по телефону, но лучше ему по пустякам меня не беспокоить. Все понял?
– Так точно, господин штандартенфюрер!
По Берлину ехали молча. Мне говорить не хотелось, шоферу тоже было не до разговоров: он сидел с зеленым лицом и отсутствующим взглядом. Я неторопливо крутил баранку, внимательно глядя по сторонам. За окнами кипела жизнь. Часто попадались смешные двухэтажные автобусы, не такие зализанные с боков, как в Лондоне, а угловатые – будто рубленные топором. Тарахтя моторами, проезжали роскошные «хорьхи», «мерседесы» да «майбахи». Чувствуется столичный дух! Идиллию мирной жизни нарушали военные патрули, колонны марширующих солдат с автоматами за спиной, умело замаскированные орудия ПВО и плавающие в небе черные точки аэростатов заграждения.
Впереди показался ангароподобный павильон Алексан-дерплацбанхов и выбегающая из него стальная река железнодорожной эстакады. «Опель» нырнул в густую тень этого моста. Над головой загрохотало: на вокзал, пыхая паром и протяжно свистя, вкатывался пассажирский состав. Еще несколько метров по прямой, и машина остановилась на углу улиц Кайзер Вильгельм и Дирксенштрассе. Названия, как и в прошлый раз, я почерпнул из табличек на стенах домов.
Справа из залитых багрянцем заката стеклянных боков эллинга торчал хвост железной змеи. Она только что остановилась и теперь отдыхала, с шипением расслабляя стальные мускулы. Слева проскрежетал по путям старый трамвай. Едва он вывернул на Вильгельмштрассе, шофер на заднем сиденье завозился, щелкнул дверной ручкой и издал громогласный рык. Послышались смачные шлепки, будто переспелые фрукты шмякнулись на дорогу. Запахло кислятиной.