— Вы в порядке, Релия? — сильные руки сжали меня крепче.
— Да, — голос, как ни странно, не дрогнул.
Я посмотрела Эйвану в глаза и почти превратилась в нее. В девушку, влюбленную без памяти в жениха — первого и на тот момент единственного мужчину. Он улыбнулся в ответ. Уверенно. Властно. Но я не возражала. Осторожность и недоверие — мои извечные спутники в последние годы — растворились.
Эйван вел меня в танце под легкую, жизнеутверждающую мелодию, а мне мерещились морской запах и шум накатывающихся на берег волн — атрибуты наших тайных встреч в пляжном домике жениха. Почему тайных? Семья бы не одобрила близость до свадьбы, а мы не хотели ждать. Сбегали от всех, чтобы побыть наедине, растворяясь друг в друге, сгорали, чтобы вновь восстать из пепла обновленными, полными жизни.
«Солнце, пообещай, что будешь светить мне вечно», — просил Эйван на прощание.
Я лукаво улыбалась.
«Солнце светит лишь достойным».
«Я всегда буду достойным».
«Обещаешь, Луч?»
«Клянусь!»
Этот диалог стал нашим ритуалом, мы повторяли его десятки раз. Позже я произносила его одна, лежа на жесткой узкой койке в темнице. Пыталась представить, где Эйван. Думает ли обо мне, как я о нем. Жених отсутствовал в Доле, когда мне пришлось бежать из дома посреди ночи. Уехал по семейным делам в другую страну. Я не рискнула связаться с Эйваном, опасаясь, что люди отчима пасут его на случай, если избежавшая смерти беглянка появится на горизонте. Я не посмела навлечь беду на любимого. А потом стало поздно, мой путь пересекся с убийцей, жаждущей избавиться от собственной внешности…
Четыре года спустя тюрьму я покинула другим человеком. От меня прежней не осталось следа. Эйван Лучистый был также далек от меня, как бродяжка и беглая преступница Инга Брир от Объединенного Дола. Я даже справки не навела. К чему? Я умерла для несостоявшегося мужа. Он перестал существовать для меня. Я возвела стену между прошлым и настоящим, такую, что не разрушить вовек.
Но сегодня преграды пали, а разделенные пропастью берега сомкнулись. Танец поглотил меня, во всем мире остались лишь я и Эйван. Словно не было последних восьми лет, не было боли, отчаянья и одиночества.
— Эйван… — сорвалось с губ.
Это сказала не я. Его имя произнесла она — мертвая. Так, как шептала раньше: ласково и призывно.
Он среагировал, не дав опомниться. Прижал к стене и…
От жадного поцелуя пол под ногами качнулся.
«Нельзя! Бежать! Спасаться!» — закричал кто-то в голове.
Наверное, здравый смысл. Но тело не послушалось. Оно желало иного — оказаться в объятиях Эйвана Лучистого. А мертвая девятнадцатилетняя девочка со светлой фамилией Солнечная жаждала воскреснуть. Хотя бы на одну ночь…