«Ты понял меня, Габриэль?»
Так назвала его настоящая мать в сновидении, а Уильям Ла-Пьер сказал, что он — копия отца-художника. Только темноволосый, как Кара. Что если и имена у них одинаковые?!
Гастон затравленно посмотрел на Лизетту.
— Что? — спросила она встревожено.
— Скажи, этот художник Габриэль — блондин?
— Кажется, да. Я сама его не помню. Только по рассказам. Он уехал из дворца. Куда? Никто не знает. Отец не смог его отговорить. После гибели маленького сына и жены он потерял интерес ко всему на свете. Гастон? Да что происходит? Ты будто призрака увидел!
О, да! Он увидел. Целую армию призраков!
Гастон закрыл лицо руками, чем сильнее напугал жену. Пришлось успокаиваться и рассказывать по порядку. Обо всех безумных совпадениях.
— Кара вела меня по коридорам очень богатого замка, — упомянул он в заключение. — Может, это императорский дворец? Выглядело всё величественнее, чем у Винзуров.
Лизетта задумалась, нервно потирая лоб.
— Всё, правда, очень складно выходит, — проговорила она после паузы, за которую Гастон таки сумел высечь искру и подложить на деревяшку мох, чтоб разгорался. — Хотя, возможно, мы просто принимаем удобные совпадения за факты. Ведь остается загадка медальонов. Откуда они у мальчика-раба?
— Медальоны могли принадлежать Каре.
— И Кара с Габриэлем вдруг встретились и поженились? Кара с медальонами Пенетьери и Габриэль — сын погибших противников нового императора Эндории? Это слишком.
Гастон развел руками. Мол, да, слишком.
— Хотя… мы же с тобой умудрились встретиться. Если предположить, что наши отцы были друзьями, и мне полагалось расти в императорском дворце, то это… это…
— Судьба? — скривилась Лизетта. — Еще чего! Ты меня даже не для себя похищал, а для фальшивого дружка-герцога.
Гастон предпочел не реагировать на выпад, хотя упоминание Себастьена задело.
— Надо связаться с твоим отцом и расспросить о художнике. Есть же магические способы.
— Угу. Очень дорогие способы.
— Что-нибудь придумаем. А пока ложись спать. День выдался насыщенным. А я постерегу.
Лизетта не стала дожидаться второго приглашения. Свернулась калачиком на плаще — спиной к мужу. Гастон поглядел на нее — хрупкую, беззащитную и испытал угрызения совести. Не стоило оставлять ее одну в спальне.
— Извини за сегодняшнее, — проговорил он. — Мне жаль, что всё так обернулось. Что тот мужчина… ну… сама понимаешь.
— Замолчи, — посоветовала Лизетта, испытав приступ злости и стыда. «Опыт» в гостинице был последним, о чем хотелось думать.
— Я лишь хочу сказать, что больше тебя не подведу, — пообещал Гастон.