Гастон внимательно слушал рассказ, и казалось, каждое слово лесной магини ловили и склонившиеся над водой ивы, и дубы, что росли поодаль, и даже сосны далеко на холме. Ветер и тот стих, заинтересовавшись историей Аделлы и Василины, не гнал больше рябь по озеру, не качал камыши.
— Скиталась бедная девочка по чужим домам, чуть сама за родителями не отправилась из-за чужой жестокости, — продолжала рассказчица тихим голосом. — Но потом скончался дед-старейшина, а его место занял сын — брат Аделлы и дядя Василины. Он не разделял ненависть отца и позаботился о племяннице. В лес забрать ее не мог. Не место девочке, людьми воспитанной, среди нашего народа. Да и кровь в ней человеческая текла. Он придумал иное: нашел Василине богатую приемную семью — любящую и заботливую. Ни в чем не нуждалась племянница, а выросла первой красавицей империи. Такой, что старший сын правителя потерял голову от любви.
Магиня примолкла, вновь посмотрев в небо. Не столько ясное, как несколько минут назад. Оно покрылось облачками. Но не грозными, не похожими на дождевые.
— Только не говорите, что и у Василины всё плохо закончилось, — пробормотал Гастон. Он хоть и парень, однако хотелось, чтобы историю любви ждал счастливый конец, а ее героев — долгая жизнь.
Женщина рассмеялась. По-доброму. Будто колокольчик зазвенел.
— Нет, у Василины всё сложилось прекрасно. Она прожила до старости с любимым мужем. Но ты, наверняка, слышал, как закончилась история их рода.
— Так речь о Пенетьери?! — воскликнул Гастон и хлопнул себя по лбу.
Вот, бестолковый. Стоило раньше догадаться, едва был упомянут императорский сын.
— Да, о них самых, — подтвердила собеседница. — Наших потомках. Магии в них не осталось. Но лишь на первый взгляд. Кое-что они всё же умели. Например, без последствий управлять медальонами. Теми тремя, что племяннице подарил на свадьбу дядя-старейшина. Они передавались из поколения в поколение. Для обычных людей медальоны — беда. Стоит поносить некоторое время, потом жизнь без них не мила. На Пенетьери медальоны губительно не действовали. Увы, более полувека назад всю семью уничтожили: и детей, и внуков. Даже малышей не пощадили. Министр-предатель хотел, чтобы не осталось никого, кто в будущем мог претендовать на трон.
Гастон нахмурился, почесал лоб.
— Но я не понимаю, как это вышло? Разве медальонам не полагалось защищать владельцев? Иначе получается, что они бесполезны.
Женщина подарила ему одобрительный взгляд. Мол, правильные вопросы задаешь.
— Полагалось. Да только в ту ночь одна из дочерей императора — юная дурочка — сбежала из дворца с медальонами, дабы обряд особенный провести. Влюбилась она в парня, папеньке неугодного. Забрала защитные вещицы и, сама того не ведая, обрекла близких на страшную смерть. К счастью, у нее хватило ума спрятаться, когда прошла весть о гибели императорской семьи. Саму девчонку никто хватился. Вместо нее была убита служанка. Она ночевала в покоях госпожи, переодевшись в ее платье.