Лизетта застонала.
— Сегодня?
— До завтра рискуешь не дожить. Надо поскорее с этим покончить. Глядишь, уже следующим утром останешься человеком.
— Свадьба, так свадьба, — смирилась она, мечтая только об одном — завалиться спать. Можно даже не умываться. И так сойдет.
Гастона пробрал озноб. Ему крайне не понравилось слово «покончить». Уж не с ним ли?
* * *
Через час в зале собрались те же действующие лица, что и накануне. С одной лишь разницей: прибавилась гостья — Огонёк, в спешном порядке наряженная в платье поприличнее — голубенькое с бантами на подоле. Да на месте жениха теперь стоял сын дворецкого, а не герцога. Несостоявшийся Лизеттин муженек — довольный и румяный — устроился в кресле рядом с хмурым отцом и откровенно скучающим братом. Глазел на происходящее, будто зритель в театре.
Всё еще голодный Гастон нервно взирал на дверь в ожидании невесты. Если она не явится в течение пяти минут, император пусть хоть сотней смертей стращает, он отправится на кухню — добывать еду. Однако Лизетта таки вошла в зал. Как и в прошлый раз, в компании Виолетты. Деловой походкой прошагала к Гастону с монахом и потребовала:
— Жените скорее. Иначе я прямо тут усну.
Монах открыл рот, готовясь произнести речь, но вновь помешал знакомый шипящий звук.
— Нет! — император схватился за сердце. Даже сил не хватило, чтобы с кресла вскочить.
— Она издевается? — Лизетта отшвырнула букет и подняла очередное послание неугомонной ведьмы Клотильды.
Сердце Гастона кувыркнулось раз пять подряд. Неужели, и он неправильный суженный?! Вот радость-то!
Увы, и жениха с невестой, и императора поджидал иной сюрприз.
Лизетта скривилась, будто лимона наелась, и прочитала сердито:
— На этот раз вы не ошиблись с выбором. Но если хотите остаться в живых, придется прожить в браке не меньше десяти лет. Разведетесь раньше, подпишете себе смертный приговор. А коли вас разлучит внезапная смерть, второй отправится следом. Даже не надейтесь избавиться друг от друга, организовав несчастный случай…
Император тихо охнул и вытер пот с вмиг вспотевшего лба. Лизетта стояла, не шевелясь. И не поймешь, какие чувства испытывает. Только пальцы продолжали крепко держать письмо, не разжались, не уронили. Гастон не знал, радоваться или огорчаться новостям. С одной стороны, его теперь не посмеют тронуть, с другой, мечтам о Сабине конец. Разве захочет она — юная красавица — ждать десяток лет. А жить с ней во грехе неправильно. Да и не согласится Сабина. Роль любовницы женатого мужчины не для нее. Одна рыжая прелестница долго не останется. Быстро ухажеры сбегутся.