…Еще через полтора часа, когда ноги начали отваливаться, гребень привел к заброшенному строению, стоящему особняком от жилья. Барабанную дробь и визг трубы Гастон с лисом услышали издалека. Как и предвкушающий стон толпы.
— Что делать-то? Если Лизетта там, я один не справлюсь.
Лис снисходительно фыркнул.
— А разве ты один?
И первым вошел внутрь.
В просторном помещении, где раньше, вероятно, располагался бальный зал, глазам предстала картина маслом: пара дюжин мужчин, ликующих, будто пришли на скачки, худосочный бледный паренек — растерянный, как девица из приличной семьи, по ошибке заглянувшая в бордель, и…
Гастон протер глаза.
Единорог! Самый настоящий единорог!
Или нет? Тьфу! Это ж Лизетта!
Седовласый, но весьма крепкий старик подтолкнул паренька в спину.
— Ну, чего ждешь? Бери пилу.
— Пи-пилу? Разве ножом не удобнее?
— Дурень! Сначала рог надобно спилить, а потом уж ножом орудовать. Боги тебя и мозгами обделили?
У Гастона перехватило дыхание. Рог спилить? Лизеттин? Ага, сейчас! Отдуваться-то потом ему, коли после обратного превращения женушка без какой-нибудь части тела или лица окажется. Без носа, к примеру.
Парень, тем временем, взял дрожащими руками пилу и приставил к рогу.
— Не трожь! — завопил Гастон, не придумав плана получше. — Это моя жен… же… же… Живность!
Мужчины обернулись, оглядели его с головы до ног. Паренек перетрусил, опустил пилу и отступил на пару шагов. Зато остальные не впечатлились. Старик покачал головой и засмеялся. Гаденьким обидным смехом.
— Иди отсюда подобру-поздорову, юноша.
Но Гастон не сдвинулся с места.
— Это моя собственность. А вы ее украли.
— Допустим, — не стал отпираться старик, но заговорил издевательским тоном. — Но что ты предпримешь? Драться с нами будешь? Не думаю. Ты в меньшинстве. Жаловаться стражам порядка побежишь? Вот уж нет. Никто в здравом уме не заявит властям, что у него украли единорога.
Гастон опешил. А ведь прав мерзавец. Но отступать глупо. И не по-мужски. Он же не тюфяк, как светлость, который даже на ветке удержаться не способен. Подхватил с пола палку, бывшую некогда ножкой кресла, и с воинственным кличем ринулся в бой. Выскочил, размахивая ею, на середину — аккурат к неподвижной Лизетте. Мол, только суньтесь, приложу так, что мало не покажется.
— Ну, покалечишь ты одного-другого, а дальше что? — поинтересовался старик, отошедший на безопасное расстояние. — Сдавайся, парень. Не видать тебе животинки. Смирись.
— Да неужто? А как насчет меня?
Нет, это сказал не Гастон. А доселе незаметный для всех остальных лис. Мгновение, и вот он — призрачный и неопасный — проявился во всей красе. Заискрился под испуганные возгласы и увеличился в размерах. Махина! Даже не слон. А целых два слона!