Ответ плавал на самой поверхности, кругами расходясь по темной толще воды.
Вэл облизнула губы, отступая назад. Шаг, еще один. Она уперлась спиной в угол и замерла, вжимаясь плечами в обманчивую надежность стены.
Вэл знала, что сейчас будет, и держаться от этого стоило как можно дальше.
— Ты обманул себя сам, — пожал плечами Зен, снимая куртку. Он небрежно кинул ее на небольшой прилавок, стоявший вдоль стены, и принялся неторопливо расстегивать пуговицы на рукавах коричневой рубахи. — Жалко мне тебя, волк. Пропадешь ты. Предателей нигде не любят. Предал один раз — предашь и во второй? — Злая улыбка тронула тонкие губы. — Амия дала тебе шанс, или ты забыл об этом? Благодаря ей ты жив. А как же твои заверения в верности? Теперь тебя и это не интересует?
Замшевая курка с тихим шорохом легла на прилавок. Одним движением Шейн стянул через голову тунику, опустил руку вдоль тела, разжимая пальцы. Серая ткань упала на грязный пол к его ногам.
— Меня не интересует Раза. Меня не интересуешь ты или Амия. Мне плевать на все ваши планы, — тихо и предельно серьезно проговорил Шейн, не опуская взгляда от лица Зена. Звякнула пряжка ремня. Пальцы ловко справились со шнуровкой ширинки. — Я пришел сюда за Вэл, как мне и было обещано.
Она запрокинула голову, вжимаясь гудящим затылком в стену, и обхватила себя за плечи руками, закрывая глаза.
В самой глубине тяжело билось сердце. Так тяжело, будто придавленное камнем.
«Волк. Хренов ты волк. Мой волк. Мой не менее, чем черный баргест. Когда ты успел стать моим? В какой миг ты это понял, Шейн?
Тогда ли, когда взял в темной подворотне, разделив любовницу с черным псом? Или когда проклятый виной человек встал перед тобой на колени, обливаясь слезами? А может, когда, не осмелившись убить первым, решил подставиться под неуверенный удар кинжалом?»
Стихия рождалась внутри. Бушующая, поднимающаяся из самых глубин, она завладевала Вэл так яростно, словно вознамерилась уничтожить ее, превратить в ничто.
Или придать ей сил, сделать своей частью.
Вэл крепко зажмурилась, крепче стиснула кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони. Краем уха она услышала шуршание одежды и глухой звук обуви, брошенной на каменный пол. Не хотелось открывать глаза и погружаться в окружающую действительность.
Она внутренне собралась, не позволяя себе отвлечься и сорваться, и глубоко, очень глубоко вздохнула.
Ее спасение в руках волка.
Мысль обожгла, рождая ненормальную усмешку.
Что же. А спасение волка в ее руках.
— Вот оно что. Как же я сразу не понял? Девка-то не промах. — Зен присвистнул. Голос его звучал едко, издевательски. — Раза трахал ее, ты трахал ее, а на самом деле это она поимела вас обоих. И — смотри-ка! — сработало. Не тот, так другой встанет на защиту. Удивительная находчивость. Ловко! И выбрала-то себе самых преданных: пса да волка.