Исчезновение Йозефа Менгеле (Гез) - страница 48

В сентябре 1960 года Менгеле принимает решение убраться подальше, как можно быстрее, бросить все, начать новую жизнь в свои сорок девять лет, иначе израильтяне арестуют его. Посланная «Моссад» спецгруппа отслеживает все отъезды и приезды его жены и сына и уже в опасной близости к ферме Кругов. Рудель добывает для него «маузер» и новый бразильский паспорт на имя Петера Хохбихлера. Менгеле приходится расстаться с Мартой и Карлом-Хайнцем – они возвращаются в Европу, даже с ним не простившись. В спешке он сжигает свои заметки, немецкий паспорт, уничтожает медицинские пробы, вывезенные из Освенцима. Ясным октябрьским утром, на рассвете, Круг и Рудель на джипе довозят его до бразильской границы. Когда бравый здоровяк орет ему на прощание, что война не кончена, Менгеле не оборачивается, он уже почти растворился в изумрудных переливах джунглей.

Ему уготовано проклятие Каина, первого убийцы рода человеческого: скитаться и бродить по земле, и всяк, кто встретится с ним, да убьет его.

Зал базельского музея Тэнгли[22] погружен в сумерки. Атмосфера резни, заброшенной пыточной камеры. Чудовищный жертвенник в виде черепа бегемота окружен скульптурами-механизмами – они собраны из скелетов животных, древесины и обгорелых бревен, металлических деталей, искореженных огнем материалов, обнаруженных Жаном Тэнгли в обугленных развалинах фермы, сожженной ударом молнии, – она неподалеку от той швейцарской деревни, где расположена его мастерская. Среди прокаленных останков – остов чудовищной машины для сбора кукурузы производства фирмы Менгеле.

Под черным солнцем приходят в движение эти скульптуры-механизмы. Колеса, шкивы, цепи, гайки скрипят, скрежещут, сортировочная платформа шатается. Стальные челюсти размыкаются, зияют, проплывающие человечьи и звериные черепа вываливаются на платформу меж приводных ремней, а по стенам ползут их тени – в виде чудовищных шприцев, топоров палачей, пил, молотков, кос и виселиц. Пронзительный вальс – пока в остальных залах звучит джаз, а в застекленных дверях отражаются зеленые, голубые, светлые блики рейнских вод. Посетитель замкнут в железном мире, он проглочен скульптурами-механизмами. Вот-вот они ударят его, раскромсают, уже тянут щупальца, чтобы схватить и выплюнуть на платформу. Тэнгли, потрясенный образом смерти и нацистскими концлагерями, создал композицию «Менгеле – пляска смерти».

Летом и осенью 1944-го такую пляску смерти в Освенциме приходилось исполнять венгерскому судебно-медицинскому эксперту. Миклош Нисли работал в зондеркоманде, он был среди тех обреченных, кому приходилось состригать волосы с осужденных на погибель узников и вырывать золотые зубы у трупов, отравленных в газовых камерах, прежде чем их швырнут в печи. Еврей Нисли был скальпелем Менгеле. По его указаниям он распиливал черепные коробки, вскрывал грудные клетки, делал продольные разрезы сердечных сумок и, непостижимо как избежав ада сам, вел дневник и написал об этом небывалом и ужасающем кошмаре в книге «Врач из Освенцима», изданной в Венгрии в первые же послевоенные годы, а во Франции вышедшей в 1961 году.