– Сок рикколлийской гуавы, – тихо произнес он.
– Что стряслось? – Дружина обратился к Лешко.
Лесовик скорбно посмотрел на умирающего волхва, вздохнул и, потупив взгляд, начал рассказ:
– Обратившись в волка, заманил я Нелюдима, принявшего образ вепря, в чащу глухую и вывел его на поляну, в то место, о коем заранее с Родославом сговорились. Волхв поджидал нас. Нелюдим, узрев его, вновь облик человеческий принял и в своем облачении предстал. – Лешко прикрыл глаза, воссоздавая в памяти произошедшее событие. Перед ним вновь предстали образы Родослава и Нелюдима. Они стояли друг против друга.
«Ну, вот и встретились мы, учитель. Не чаял я тебя в живых увидеть», – рек, усмехаясь, Нелюдим.
Родослав ему ответствовал: «Горько мне оттого, что был я наставником твоим и тайны многие поведал тебе. Ты же вопреки предкам, перестав служить добру, обратил во зло умение наше, за то должен исчезнуть с лица земли-матушки!»
«В том твоя вина! Ты мешал мне стать главным волхвом! Ныне ты мне не помеха! Потому как превзошел я наставника своего! А посему – умри!» – ядовито язвил Нелюдим и, отпил зелья из сосуда малого, что из-за пояса вынул.
– Уж не то ли это варево, что в пещере было? – задумчиво произнес Воронов.
– Не ведаю, превратились после этого руки Нелюдима в мечи острые, и кинулся он на волхва, пытаясь поразить его ими. Родослав же посохом заговоренным защищался, и не могли его перерубить мечи Нелюдимовы. Началось меж ними единоборство, коего я доселе не видывал.
Смерчем-ветрокрутом метались они по поляне, зверями дикими бросались друг на друга.
– Вот гад ползучий. Видать, подучился у Кощея всяким штучкам-дрючкам. В пещере он не такой прыткий был, – вставил Олег.
– Вскоре стал одолевать Родослав. Молвил он слово заветное, и стал светиться его посох подобно оку Сварогову. Ударил он им по одной руке Нелюдимовой, ударил по другой, и пропали чары его. Не стало у злодея мечей острых. Прижал Родослав его к дубу вековому, тут бы и конец колдуну, но явились на поляну осьмнадцать воев гунманских, неведомо откуда взявшихся. Я так думаю, с поля боя бежавшие. И вскричал Нелюдим, удара смертельного избежав: «От имени и по указу великого Хошенмэя убейте его!»
И встал Родослав супротив врагов. Одну руку встречь им вытянул, длань на их направив, другую назад отвел, посох в той руке держа. С мечами, ножами и копьями кинулись воины Кощеевы на Родослава, а поперед всех могут великий, вроде нашего Дружинушки. Не успел добежать он до волхва, как исторгся из длани Родославовой перун лазоревый да и ударил того могута в грудь. Замертво рухнул воин гунманский, а сотоварищи его, оробев, остановились, не желая ступить далее ни шагу. Вновь вскричал Нелюдим, и ринулись вои на волхва. Стеною пошли они на него, но прошел он сквозь ту стену, а оттого десяток гунманов на землю повалились, от боли страдая. Не успел я узреть, как он это сделал. Видел, как присел он чуть да малость наклонился. Тогда стали окружать его вои, но завертелся посох в руках Родославовых, и стал он разить врагов одного за другим, и стали они падать к ногам его. Вскоре многие супротивники его повержены были, а те, что на ногах стоять остались, бежали спешно. Хотел и Нелюдим бежать, да преградил я ему дорогу. Тогда решил он волшебством меня с пути убрать. Не устоять бы мне, хоть и ослаб он, но силы колдовской в нем много осталось. Добро, Родослав подоспел. Поверг он злодея наземь, замахнулся посохом, дабы лишить его живота… Исхитрился Нелюдим, успел из одежи своей вынуть трубку, а из трубки той вылетела стрелка малая и сразила Родослава в грудь. Родослав же в тот миг успел убить злодея, и издох тот, как пес шелудивый. Тело его чернее ночи стало и тут же пред очами нашими высохло, как древо без воды. Видно, от злости и зависти, которая в нем жила. А Родослав качнулся, шаг шагнул и рядом пал. Дал я ему снадобья и водицы из источника целебного, что у меня при себе были. Вроде полегчало, сердешному. Насилу добрались мы до вас, да вот чуть-чуть не дошли, совсем худо стало Родославу. Хотел я его травами да заговорами лечить, отказался он и молвил мне: «Стрела та отравлена зельем неведомым, неземным, и нет от него спасения». Так-то вот, – закончил говорить Лешко.