К счастью, форменные брюки командующего не пострадали, и, посмеиваясь над моськами, Михаил Семенович вновь углубился в разбор документов. В этот день они с Лизой путем кропотливого сличения плана с «Описанием имения Круглое: что там есть земли пахотной, пустошей, леса, заливных лугов, кроме того, из построек каменных, кирпичных, бревенчатых, тоже брус и другого хозяйственного владения» выяснили наконец какая часть принадлежит самому графу, а какая соседям. План разложили на полу, так что он занял весь центр маленькой гостиной, и ползали по нему, как по карте предстоящего сражения. Лиза хихикала и отпускала язвительные замечания насчет деревенского чертежника. Со стены на них, ухмыляясь, поглядывал портрет светлейшего князя.
Наконец, с грязными от липкой туши ладонями, собеседники сели передохнуть. Девушка распорядилась принести воды и полотенца.
– Елизавета Ксаверьевна. – Михаил наконец решился задать давно мучивший его вопрос. – При первой встрече ваша матушка сказала, что управляющий меня обкрадывает. Вы не знаете, откуда это видно?
Мадемуазель Браницкая слегка пожала плечами.
– Трудно понять наверняка. Но у maman большой опыт. Если хотите, я спрошу.
– Нет, нет, – поспешил Воронцов. – Не стоит…
Лиза рассмеялась.
– Вы ее боитесь? Так и есть. Ее боится даже государь. Но поверьте, она добрейшее существо. Впрочем, если вам интересно мое суждение… – Она встала и вернулась к столу с отчетом. – Во-первых, управляющий ворует всегда. Важно поймать его за руку. Для этого надо все посмотреть своими глазами и поговорить с мужиками. Мужики тоже врут. Либо потому что запуганы, либо потому что имеют с управляющим долю. Чаще всего первое. – Произнося это, барышня пробегала по отчету глазами, как бы ища что-то, примеченное заранее. – Вот! Например, здесь. Видано ли, чтобы пуд сена стоил три копейки? Как в столице! Везде полторы. К тому же в Белоруссии сено плохое – болотная трава, от нее лошадей пучит. Ну, копейка, туда-сюда.
Михаил Семенович вынужден был с ней согласиться. Сколько раз покупал сено, нигде так дорого не брали.
– Но что странно, – Лиза подняла палец, – если бы цена была занижена, тогда все понятно: управляющий продал подороже, а разницу положил в карман. Здесь другое. Смотрим дальше. На плане показан мост. Он в ваших владениях. А в отчете говорится, что мужики ездят за три версты, заворачивая к соседям, и там переезжают через Вокшу. При этом платят. Видите особую статью расходов?
Воронцов кивнул.
– Что тут можно предположить? Вероятно, ваш мост давно сгнил, народец каждый год просит управляющего разрешение починить и кататься безданно-беспошлинно. Но тот сговорился с соседями и получает от них часть навара. А мужички страдают. И еще любопытно, – Лиза перевернула пару страниц. – Здесь полотняная фабрика. В седьмом году, после запрета на торговлю с Англией, она закрылась. Народ разобрал станы по домам, и бабы понемножку ткали холст, отдавая коробейникам. У вас не учтен выход небеленого холста на продажу. Зато учтен сбыт бракованного полотна по бросовой цене – полушка за аршин. Куда оно пошло?