– Я виноват в обоих случаях, – признался он. – А еще хуже, что сам не смог увести компанию. Мой долг был…
– Откуда вы знаете, в чем был ваш долг? – мягко прервал его священник. – Вы же не в бою с неприятелем. Простите меня, Михаил Семенович, но вы на редкость самонадеянны. Раз руководите корпусом, думаете, что за все способны ответить. Это тоже искушение. Вам дан был урок. Вы, сильный, взрослый человек, в чинах, сидели, слушали кликушу и не могли сдвинуться с места. А слабая, робкая барышня, ничего в жизни не сделавшая, взяла да и закрыла вас от беды.
Михаил молчал. Ему следовало обидеться. Он не выносил поучений, хотя с детства привык выслушивать их с почтительным лицом. Может, тогда и переел чужой велеречивости и собственного показного смирения.
– Так вы меня допустите до причастия? – хмуро спросил он. – Или мне теперь как?
Воронцову вдруг стало до смерти обидно.
– Допущу. – Отец Василий поднял епитрахиль. – Нехорошо, когда подчиненные гадают, за что их начальника лишили общей радости.
Допрос Марине дал самые неожиданные результаты. Конечно, его не били, не вздергивали на дыбу и не загоняли иголок под ногти. Но от одного вида мрачных громил в зеленой пехотной форме, которые просто пришли и сели по углам, недружелюбно уставясь на арестанта, тот поежился. О русских говорили всякое. У них в ходу людоедство, хлеб сеют прямо в снег, конечно, он не прорастает, и нет иного способа прокормиться, кроме как употреблять в пищу друг друга. Во время войны Марине был сапером. Поход в Россию убедил его в крайней жестокости тамошнего народа. Возможно, даже этот вежливый генерал с неизменной полуулыбкой на длинных губах, теми же самыми губами пил теплую кровь из раны зарубленного француза. Сам Марине подобного не видел, но такие истории часто печатались в газетах при императоре. Вот когда людям говорили правду! Не то что теперь!
– Меня интересуют подробности гибели моего курьера. – Любезный генерал говорил без акцента, так что поневоле закрадывались сомнения, а иностранец ли он?
Марине не был трусом. Но не был и храбрецом. Ремесло убийцы предполагает некоторую наглость, только и всего. Жак слыл профессионалом в своем деле, у него имелись грамотные помощники – без них не осуществить взрыв и не замести следы. К тому же он получил заказ, который честно исполнил. Арест стал полной неожиданностью. Кто же знал, что англичане в последний момент все переиграют?
Но сейчас его спрашивали не о покушении на Веллингтона. Реальном или мнимом – этим людям, кажется, не было дела. От него добивались подробностей про какого-то русского вестового, которого он в глаза не видел. Лорд Киннерд приказал подчистить все хвосты, и ребята Марине – вчерашние солдаты Великой армии, выброшенные без пособия на большую дорогу – исполнили дело честь по чести.