«Дело» состоит в том, что у королевских ювелиров после смерти Людовика Пятнадцатого, на руках осталось ожерелье, стоимостью в один мильон шестьсот тысяч ливров, предназначенное когда-то для фаворитки покойного короля, мадам Дю-барри.
Екатерина, подняв брови, воскликнула:
– Боже, что за ожерелье за такое! Не инако шедевр ювелирного искусства!
– Так оно и есть, Ваше Величество! Ювелиры предложили его молодой королеве, но она отказалась, понеже не переносила одно имя бывшей пассии умершего короля, да и, полагаю, королева понимала, что казна не в состоянии выдать деньги на такую роскошь. Об оном деле прознала, вхожая в ее покои, мошенница и авантьюиристка графиня де Ламотт, мечтающая за счет того ожерелья поправить свои дела. Словом, был суд, коий выявил истинную виновницу в пропаже ожерелья. Мадам де Ламотт высекли на площади кнутом, заклеймили и посадили в Бастилию. Но она бежала, уехала за границу, и, вообразите, там строчит всякие невероятные мемуары о королеве!
Императрица осуждающе покачала головой:
– Как мне сие знакомо! В нашем мире легко и просто оболгать любого, даже королеву. Род людской вообще наклонен к несправедливости!
Императрица помолчала и паки обратилась к де Сегюру:
– Лучше расскажите мне, как отнесся ваш народ к решению короля помогать Америке в борьбе за независимость?
Де Сегюр немного задумался, решая с чего начать:
– Трудно сказать, Ваше Императорское Величество. На их плечи легли новые налоги, не думаю, что сие может понравиться подданным короля, но пока они их платят.
Выслушав его, императрица переменила нить разговора, выразив удивление, что посол так молод, а уже много пережил, построил свою достойную карьеру, имеет собственную семью. Подробно расспрашивала, кто его предки, на ком он женат и сколько у него детей, пока не подошло время обеда. Государыня пригласила французского посла отобедать вместе с ней. За обедом присутствовало человек восемь. Сегюра она усадила рядом с собой – с правой стороны. Слева сидел веселый и улыбчивый граф Лев Нарышкин. Князь Потемкин по каковой-то причине отсутствовал.
За столом говорили обо всем, токмо не о политике. Во время обеда де Сегюр колико раз успел поймать тайные пристальные взгляды присутствующих, направленных в его сторону. Среди них он узнал Николая Новосильцева, весьма образованного и обходительного чиновника, с коим встречался в Иностранной коллегии. Сдержанно улыбнувшись ему, граф подумал: «Нелегко же мне придется среди сих именитых, явно завистливых вельмож». Ему вспомнилась Галерная улица, целая улица, с домами, населенными аглинскими жителями. Сия часть города весьма напоминает кусок города Лондона, как естьли бы человек взошел на галеру в аглинской столице, а вышел бы на аглинскую набережную ужо в Петербурге, не почувствовав никакой перемены в местонахождении. Славно устроились сии британцы в России! Их «Аглинский клуб», сказывают, вмещает в себя множество членов клуба. Они, конечно, как всегда, главные соперники французов. Как ему, французу, хоть и посланнику, выжить среди сих и других недругов?