– А вам, Денис Иванович, нравиться, что для преступлений, совершенных дворянами, установлен десятилетний срок давности и дворянин не может подвергаться телесным наказаниям?
Фон Визин не успел ответить, паки заговорил хозяин дома:
– Друзья мои, я полагаю, государыня учинила важную работу, определив наши имущественные права: завещать, дарить, продавать приобретенные имения. Теперь закреплена собственность дворян на товары и продукты, произведенные в их имениях, на недра, леса и реки; разрешено создавать в имениях заводы и фабрики. Ужели худо все оное, господа?
Фон Визин промолчал. Дашкова тоже.
– Жизнь покажет, к тому же: нет худа без добра, – глубокомысленно молвил сакраментальное граф Воронцов.
– Хм, – хмыкнул толстый Фон Визин и двусмысленно заявил:
– Век живи, век надейся!
Записки императрицы:
Надобно донести до своих подданных, что вольность не может состоять ни в чем ином, как в возможности делать то, что каждому надлежит хотеть.
* * *
Сегюр был в приподнятом настроении, понеже императрица выказывала ему все более благосклонности. На очередном балу у графа Александра Сергеевича Строганова, она уделила много времени, беседуя с ним и Кобенцелем. Новый фаворит императрицы, флигель-адъютант Александр Ермолов, сидел в кресле чуть позади императрицы, почти не принимая участие в разговоре.
Весь город и, конечно же, двор, говорили о новом указе императрицы обнародованной в день ее рождения.
Обратив на де Сегюра ласковый взгляд, она спросила:
– Как вы, граф, находите мое распределение всего дворянства по классам?
– Мне кажется сие особенно замечательно, Ваше Величество! Те дворяне, кои относятся к шестому классу, благодаря знатности и древности рода могут, конечно, почивать на лаврах. Но то, что вы уравниваете другие классы с ними, показывая, что приобретенные отличия предпочтительнее старинного титула, думаю, весьма важно!
Императрица благосклонно улыбнулась:
– Вы, граф, правильно заметили: сие – весьма важно. Надеюсь, что все это понимают.
Государыня обернулась к графу Людвигу фон Кобенцелю.
– А что вы скажете касательно грамоты, граф?
Кобенцель вмиг весь собрался, лицо запылало, длинный его нос, казалось, еще более вытянулся, маленькие глаза зажглись, и он пламенно воскликнул:
– О, Ваше Императорское Величество, я нахожу очень полезным и то, что теперь дворянам предоставлено право заводить фабрики, заводы, всякие предприятия! И они могут собираться для совещаний и подавать прошения своей монархине!
Екатерина Алексеевна, взглянув ему прямо в глаза, засмеялась: – Вы поняли меня совершенно верно! Дай Бог, и мои подданные, такожде страстно восприимут мои указы на сей счет. Ведь раньше сия прерогатива принадлежала купцам, да помещикам. Токмо они занимались фабриками и другими промыслами. Но ведь и среди дворян есть оборотистые люди, не так ли?