– Вы в самом деле верите, что после такого можно выжить?
– Многие живут, не сталкиваясь со светским обществом. Ваша сестра может помогать в уайтчепелской лечебнице, она может учить других молодых девушек читать и писать, она может…
– Остановитесь! Вы понятия не имеете, о чем говорите! Родив внебрачного ребенка, моя сестра никогда не сможет жить спокойно, от нее отвернутся все знакомые! А кто захочет на ней жениться?
– А может быть, она сама не хочет замуж. – В ней постепенно закипал гнев. – Может, она хочет свободы выбора и других возможностей.
– Вроде того пути, который избрали вы?
– Ваша светлость, замужество не всегда ведет к счастью!
– Боже!
Огромная пропасть, которая разверзлась между ними, стала еще шире. Аннабель Смит понятия не имела о том, как он живет, она не знала об окруживших его условностях и надеждах, о достоинствах и недостатках привилегий. Да и откуда ей это знать? Как мог он такое предположить? Ее голос, ее тело и ее поразительные глаза заворожили его, одурманили и продолжали дурманить, но все нужно прекратить. Сейчас же!
– Сколько заплатить вам, чтобы вы хранили молчание обо всем… что произошло, мисс Смит?
– Что, простите? – Она ошеломленно посмотрела на него.
– Я имею в виду шантаж, мисс Смит, и хочу убедиться, что этого не произойдет. Какая сумма удержит вас от того, чтобы вы никому… и никогда не рассказывали о моей сестре?
Он не услышал, а скорее почувствовал, как она вздохнула; с болью понял, что утратил ее уважение.
– Ваша светлость, сейчас мы с вами говорим о чести. Раз вы задаете подобные вопросы, у вас ее нет.
Он улыбнулся, хотя к горлу подступил ком.
– В моем распоряжении не одна тысяча фунтов, и добрая их часть может стать вашей, если деньги способны купить молчание. Подумайте о моих словах. – Иногда, решил Литтон, нужно несколько попыток, чтобы собеседник раскрылся до конца. Сколько раз он был свидетелем тому в делах? – Если не думаете о себе, мисс Смит, подумайте о том, сколько хорошего вы можете сделать на эти деньги у себя в Уайтчепеле.
– Продать душу дьяволу, стать соучастницей вашей лжи? Обесцениться по меркам, которые для меня отвратительны? Нет.
– Ведь вы первая солгали о положении моей сестры. – Он не мог промолчать, пока не мог – ведь он не знал, каковы ее истинные намерения.
– Я не сказала вам о ее положении, потому что она, моя пациентка, попросила меня об этом.
– Позвольте напомнить, что по счетам плачу я! Значит, и я имею какое-то право знать, что происходит! Кроме того, я ее брат и опекун!
– Ваша светлость, я не могу быть слугой двух господ. Это недопустимо и неразумно.