– Это тебе, Торн. Только что доставили.
Литтон чертыхнулся. Он мог представить лишь одну причину, почему ему доставили записку среди ночи и посреди бала. Два дня назад Люси приехала из Балмэна; она плохо себя чувствовала.
Сжав в кулаке записку, он извинился перед Льяном и Эдвардом и направился к выходу.
Аннабель Смит приехала во втором часу ночи – он отправил за ней в Уайтчепел карету. Она кое-как собрала волосы в пучок на затылке; судя по виду, она еще не до конца проснулась. Ее сопровождала тетка.
Едва поздоровавшись, она спросила, как чувствует себя его сестра.
– Давно ли она плохо себя чувствует?
– С утра. Ее тошнит; у нее болит живот.
– Почему вы не послали за мной раньше?
– Люси считала, что чем-то отравилась. Ей не хотелось, чтобы вокруг нее суетились.
– Что ж, теперь придется посуетиться, милорд. – Он заметил в ее глазах страх и беспокойство, которые сразу же передались ему.
– Будьте добры, подождите за дверью, пока мы будем ее осматривать. Это женское дело.
– Конечно. – Он даже обрадовался, услышав ее слова.
Он сел на диван в гостиной, примыкающей к спальне сестры. Аннабель Смит попыталась успокоить его:
– Чему быть, того не миновать… Ваше беспокойство ничего не изменит. Теперь судьба ребенка в руках Божьих.
– Но ведь и ваши познания чего-то стоят?!
– Да, но на таком раннем сроке ребенок может оказаться просто нежизнеспособным. Мне уже много раз приходилось с этим сталкиваться…
Ее слова не слишком обнадеживали, и все же он надеялся на лучшее.
– Благодарю вас.
Вместо ответа, она молча посмотрела на него. Воцарилось молчание.
– Мисс Смит, может быть, послать еще за кем-нибудь? Вызвать нашего семейного врача, например…
– Нет. Нас достаточно. Кроме того, мы… болтать не станем.
Литтон тяжело вздохнул. Конечно, отчасти именно поэтому он и позвал ее, мисс Аннабель Смит, прекрасную целительницу и независимую особу. Что бы ни случилось, сплетничать она не станет. Все останется между ними, и репутацию его сестры удастся спасти. Если она не умрет… Последняя мысль так испугала его, что, как только мисс Смит и ее тетка вошли к Люси, неся тяжелую сумку, он вскочил с места.
Может быть, это наказание, кара, ниспосланная семье, глава которой застрелился, проиграв фамильные владения Торнтонов? Воздаяние ценой жизни внебрачного ребенка и его матери…
Он снова сел и стал представлять, что случится при том или ином исходе. Будь он не таким честным, он бы опустился на колени и помолился, но Литтон не сомневался: всемогущий Бог усмотрит в таком его поступке только фальшь. Вот уже много лет он не верил ни во что, кроме денег. И обращение к Всевышнему в час нужды казалось ему поступком ложным и неискренним.