— Тем не менее, пан Черчилль, вы — премьер — приглашаете на обед в свой дом меня — простого старика-чужеземца, которого можете в любой момент вышвырнуть за пределы своей страны! И это при том, что совсем недавно, и вы это, конечно, знаете, мне было нанесено оскорбление, которое, как я думаю, не могло бы быть сделано без вашего одобрения, хотя бы и молчаливого.
Черчилль налил виски себе и указал взглядом на бокал Круликовского. Тот кивнул, и премьер, переваливаясь, подошел к нему, наполнил бокал виски и вернулся на свое место.
Только после того, как хлебнул, начал отвечать:
— Нам нет нужды пикироваться, мистер Круликовский. То, что сделал ваш премьер, — его решение, и мне нет смысла лукавить перед вами. Но следует признать, что я отнесся к этому событию с удовлетворением. Должен также признать, что в противном случае возможны были бы осложнения в наших отношениях.
Круликовский поставил бокал на столик и заговорил, помогая себе руками:
— Вы считаете возможным установление каких-либо отношений с диктатором, который помогал уничтожить Польшу? Уничтожить мою родину? Пан Черчилль, политика, конечно, грязное дело. Конечно, она тем грязнее, чем более важной считает себя та или иная страна, в эту политику ввязывающаяся! Однако!..
— Не спешите поссориться, мистер Круликовский! — прервал, повысив голос, Черчилль. — Свои рассуждения вы строите на каких-то отвлеченных нормах и идеях. Нормах и идеях, мало подтвержденных временем. Прошу вас не забывать, что и возрождение вашей родины, и ее определенные успехи в годы между войнами связаны с тем, что Польшу поддерживали многие страны, включая и Англию!
Снова отхлебнул и продолжил:
— Мы все вместе — включая, конечно, и Сталина — сейчас сражаемся во имя того, чтобы загнать в клетку этого кровавого тирана Гитлера. Я, как и миллионы англичан, поляков и граждан других стран, мы все убеждены, что сможем это сделать! И вот, представьте себе, что все пространство, которое было вашей великой Польшей, а ныне поделено между Сталиным и Гитлером, будет освобождено только Сталиным! Вы — политик, значит, исходите из реальностей и понимаете, что в нынешних условиях Британия не может высадить десант в Польшу со стороны Балтики! Скажите, я прошу вас это сделать, как вы и ваши друзья вернетесь в Польшу? Если Сталин станет настолько силен, что освободит Польшу в одиночку, без чьей-либо помощи, то он потом не примет никаких советов или возражений. Возразите мне, пан Круликовский, — попросил Черчилль, демонстративно принявшись раскуривать сигару.
Круликовский начал отвечать, нарочито сменив тон. Теперь он был терпелив, рассудителен: