И на этих словах мысли Храпова прерывались, рассыпаясь на слова и буквы, потому что главного-то он как раз и не сделал: не охранил.
Три дня назад, как раз в среду поутру, и доложили начальнику лагеря Храпову о том, что исчезли пятеро заключенных. Храпов — человек нервный и отчаянный матерщинник — слова не сказал, и это напугало подчиненных больше всего. Храпов завтракал, собираясь отправиться на осмотр хозяйства. К появлению вестника о недобром отнесся, как уже было сказано, странно. Слушая гонца, поощрял его короткими и энергичными кивками головы, не произнеся ни звука, поднялся из-за стола, как был — в гимнастерке, но еще без ремня, конечно, — так же молча вышел из комнаты, из здания, двинулся вперед, даже не догадываясь, где это самое «вперед» находится. Сделав несколько шагов, повернулся, и сопровождающие поняли, что пора бы указать направление движения хотя бы в самом общем виде. Указали.
Отряд стоял на поверке, и лица у всех, включая конвоиров, были бледно-голубые. Храпову захотелось лечь и закрыть глаза, чтобы не видеть и не осознавать происходящего, и только тут он понял, что погода с утра еще не начала баловать, и снег скрипит под ногами, категорически не желая поддаваться давлению подошв и обстоятельств.
В этот момент сзади и налетел Мустафин, принесший полушубок, шапку и рукавицы. Вот, умный татарин, не то, что свои, славяне. Понял, что в помещение начальник лагеря вернется не скоро, а руки у него на мороз слабоваты. Ноги еще куда ни шло, а руки в перчатках буквально за минуты промерзают, почему и носил Храпов меховые варежки на случай длительного пребывания на морозе.
Правда, на этот раз и не замерзли бы руки, потому что сразу, услышав, что исчезло четверо заключенных, Храпов будто перестал существовать и воспринимать все окружающее. Потом обнаружилось, что есть и пятый. Ну, вали все в кучу да грузи на Храпова.
Докладывая наверх, наслушался, конечно, криков, матерков, обещаний всех кар и пожелание искать себе место прямо в своем же лагере, но это дело привычное, повседневное, в чем-то даже успокаивающее.
Ближе к вечеру прибыл проверяющий из областного центра, который больше был озабочен тем, как бы свое место и задницу прикрыть. А для этого необходимо прикрыть то же самое и для вышестоящих товарищей, чтобы и они за него слово сказали в нужный момент. В общем, человек свой, и разговор был серьезный, обстоятельный. От идеи задним числом писать разные там рапорты и другого рода документы товарищ из областного центра Храпова отговорил: кто же этому поверит, чудак человек! Ты быстрее тут свое следствие организуй, да подумай, чем будешь оправдывать отсутствие розыскных мероприятий? Розыск-то ты не организовал?