– Посол будет у вас временно. Несколько лет. Затем вы должны будете его вернуть.
Она помедлила, желая оценить реакцию вождя, но мимика ксенобита поставила ее в тупик. Он не выразил ни понимания, ни каких-либо определенных эмоций, и Смайт пришлось добавить:
– Неповрежденным.
– Ondathanyu, – закончила переводить рабыня.
«Нетронутым».
Я вздрогнул, догадываясь о возможных трактовках этого слова.
Араната покосился на советников, и я задумался, не умеют ли они переговариваться мысленно – таким напряженным был обмен взглядами.
– Tukanyu anwajjayan vonnari suh! – воскликнул он наконец.
«Странные вы существа!»
Он испустил высокий хриплый звук, похожий на те, что издавали лягушки и некоторые обезьяны в садах палатинов, и я понял, что он над нами смеется.
– Вы предлагаете дар, но ставите условия, – сказал он. – Угрожаете, но не кусаетесь. Вы sulan или huratimn?
– Вы понимаете, о чем он? – спросил меня Варро.
Я помотал головой и нахмурился:
– Не уверен, – но спустя мгновение вспомнил: – Разве Танаран не упоминало sulan?
– Это какие-то хищники? – подумав, предположил халцентерит.
– Угу, – согласился я, и тут меня озарило. – Мы волки или овцы?
Тигры и козы[45].
Тор Варро шепотом перевел Смайт. Трибун выпрямилась в кресле, держась, как обычно, горделиво.
– Мы люди, – ответила она.
Величественность момента утонула в переводе.
– Ekanyi yukajjimn, – сказала рабыня.
«Юкаджимн».
Паразиты.
Аэта по-рыбьи улыбнулся, показав блестящие стеклянистые зубы и черные десны.
– Это так, – сказал он.
Вся его свита, включая Нобуту, заулыбалась.
– Cielcin, – сказал я.
«Народ».
– Нет! Неправда! – воскликнуло Нобута без разрешения. – Не смейте так говорить! – В его тоне звучала детская обида, прекрасно знакомая всем присутствующим.
Варро перевел его слова Смайт. Я вновь принялся гадать, сколько лет Нобуте. Существо было высоким и сильным, но я понятия не имел, в каком возрасте взрослеют сьельсины и до каких лет растут. Насколько мне известно, никто тогда этого не знал. Нобута могло быть и ребенком, и юношей. Обидчивость не была показательной: не знающие невзгод дети власть имущих, по крайней мере выходцев с Земли, остаются обидчивы, даже когда становятся взрослыми.
Фыркнув всеми четырьмя ноздрями, Араната выбросил руку, нежно, но твердо заталкивая Нобуту обратно на место.
– Iukatta, Nobuta-kih!
«Прекрати!»
Он издал низкий грудной звук, успокаивая юного ксенобита, после чего обратился к нам:
– Мой uvattaya прав. Вы не сьельсины – не народ.
Я взглянул на маленького сьельсина, широкоглазого, с небольшими завитыми рогами. Что-то с ним было не так. Сердитая дрожь губ, синева кожи вокруг глаз. Признаки молодости? Или что-то другое? Может, ребенок был болен? Если я прав, то этим можно было воспользоваться в наших целях.