Мне пришел конец. Конец. Конец.
Афоризмы Гибсона на этот счет не приходили на ум, и мне оставалось лишь бороться со страхом, железной хваткой сжавшим сердце. Меня ждала смерть, и того хуже: я погибал один, в страхе, потерянный в океане жестокости. Дрейфовал, как планета без звезды.
Вот!
То ли по воле судьбы, то ли по стечению обстоятельств моя рука нашарила рукоять меча. Я с триумфальным кличем схватил ее и перекатился на спину ровно в тот миг, когда сьельсин набросился на меня. Высшая материя вспыхнула между нами, как последний луч умирающей звезды. Острие вонзилось противнику в живот, проткнув его без сопротивления. Ксенобит рухнул на меня, и клинок прошел ниже, распоров броню и плоть, как воздух. Горячая кровь хлынула на мой белый доспех и черную тунику; на холоде от нее повалил пар. Враг умер, я спихнул его тело с себя и наконец смог встать.
Туман рассеивался, оседал внизу. «Скьявона» прекратила выброс газа, и сквозь дымку я увидел их – выживших, группу высоких рогатых чудовищ, вооруженных и яростных. Увидел на полу мертвые тела наших солдат. Некоторые еще содрогались в конвульсиях, раздираемые изнутри нахуте. Окровавленные, дымящиеся змеи вновь взмывали в холодный воздух. Тела были свалены у трапа одно на другое, по два и даже по три, образуя то ли кривую арку, то ли баррикаду.
Мы терпели поражение.
Несмотря на свет, несмотря на фокус Валки с газом. Несмотря на все усилия.
Я понял, что исход решили нахуте. Их было слишком много, и они нападали на солдат со всех сторон. Сверху, снизу, сзади. На полу было порядка сотни трупов. Почти половина легионеров, которых я вывел из трюма.
– Не отступать! – скомандовал центурион, держа наперевес копье.
Он выстрелил, его солдаты принялись стрелять следом, осыпая сьельсинов плазмой. Бледные сбрасывали вспыхнувшие робы и продолжали наступать, неотвратимые, как морской прилив. Легионеры припали на колени за баррикадой из трупов товарищей, надеясь, что еще теплые тела отвлекут дронов. Воодушевившись, я вышел на всеобщее обозрение, приманивая змей к себе. Разрубил одну, другую, третью. Они летели на меня, будто стрелы, отскакивая от щита, прежде чем я поражал их мечом.
Щит работал исправно, но так везло не всем. Рано или поздно дроны пробивались сквозь защиту, прогрызались сквозь слои белой керамики и металла, пока кровь не начинала извергаться из-под них вместе с криками.
Рано или поздно.
На меня спикировала целая стая дронов. Три, пять, десять. Я махал мечом, описывая короткие дуги, как ребенок с завязанными глазами, атакующий куклу еретика на летней ярмарке. Я рассек одного точным ударом и больше почувствовал, нежели увидел, как его фрагменты шрапнелью пронеслись мимо. Высшая материя пела в моей руке, жидкие молекулы плясали, отбрасывая яркие, похожие на солнечные, блики. Я быстро разобрался еще с одним дроном и не позволил третьему отправиться на поиски более податливой жертвы.