Челюстные мышцы норманки напоминали поршни локомотива. Я сомневался, что Бассандер воплотит угрозы в жизнь, но промолчал. Я по-прежнему стоял у края стола и пытался выкарабкаться из той пропасти, в которую упал. Моим источником света была Джинан, и сейчас этот свет померк. Я нуждался в ее поддержке! Но Джинан заняла сторону Бассандера.
Капитану Корво хватило выдержки не отвечать на провокацию, но от взгляда, которым она одарила коммодора, молоко могло скиснуть.
– Нам нужно многое обдумать, – снова взяла слово Джинан, и ее джаддианский акцент вдруг показался мне совершенно чужим. – Возможно, нам следует подождать и оставаться на месте, пока не придет ответ от Смайт и легиона. Также я свяжусь со своей госпожой. – Она имела в виду Калиму ди Сайиф, сатрапа Убара, которая временно перевела Джинан на службу в Имперские легионы после событий на Эмеше.
Черные глаза Джинан укололи меня. Когда-то их цвет напоминал мне освещенные свечами чернила. Теперь в этих черных колодцах отражался лишь холодный профессионализм Бассандера Лина.
– Решено? – прозвучало условным вопросом.
* * *
После совета Джинан догнала меня. Я еще не успел далеко уйти. Блуждал по серым коридорам «Фараона» в темно-пепельной дымке, как будто никогда прежде здесь не был… как будто не прожил с ними двенадцать и сорок восемь лет. Когда мир переворачивается с ног на голову, знакомые места быстро становятся чужими.
– Адриан!
Ее тон с намеком на теплоту обжег меня. Я замер, съежившись. Мне стоило больших усилий выпрямиться и обернуться.
– Джинан.
Джаддианка бросилась ко мне, стуча каблуками по палубе. Вопреки себе я машинально улыбнулся, но тут же прогнал улыбку. Отступил.
– Что с тобой? – схватила меня за руку Джинан.
– Серьезно? – ответил я, опуская голову. – Ты еще спрашиваешь?
– Я предложила лишь то, что считаю разумным! – воскликнула она, крепче сжимая мою руку.
– Разумным? – повторил я, шагнув от нее. – Ты потакала Лину. Он с самого Эмеша тянет нас назад. Не хочет здесь находиться.
– Я не потакала. Адриан, у него приказ. У нас приказы.
Освободившись, я ткнул пальцем в воздух:
– Джинан, нам не представится лучшей возможности выиграть войну. На «Бальмунге» спит сьельсинский нобиль, готовый сотрудничать ради мира.
– Адриан, я знаю… знаю.
Она снова потянулась ко мне, но я сунул руки за спину и расправил плечи.
– Разве не для этого мы сражаемся? – спросил я, обращая внимание на камеры наблюдения и не сомневаясь, что Бассандер слышит наш диалог. – Не ради мира? Или мы собираемся сражаться, пока в живых никого не останется? Если вернемся, так и будет, не сомневайся. Понимаю, что Бассандера терзает чувство вины из-за того, что он жив, пока другие гибнут, но это его личная проблема, а личные проблемы не должны влиять на принятие решений. Джинан, у нас в руках важный ориентир. Если Айлекс взломает терминал Крашеного, то… быть может, смерть Гхена не окажется напрасной.