— Вот интересно, а остальные тоже собираются в университет? — произнесла я, не отрывая глаз от газеты. — Я не про Итана, с ним все ясно.
— Не знаю, — ответил Папа. — Хотелось бы надеяться. Но если взять тебя — не сказать чтобы это было так уж просто. Тебе пришлось попотеть, наверстывая упущенное.
Я перевернула страницу и сказала:
— Далиле наверняка тоже. Но остальные — они же были младше нас. К примеру, Ной. Как ты думаешь, он сможет поступить?
— Ной — другое дело. Он вообще ничего не должен помнить. Ему гораздо легче, чем вам всем. Учитывая, что творилось в том доме, он — просто счастливчик.
— А… где он? — спросила я.
Папа перестал читать и посмотрел на меня.
— Лекс, ну ты же знаешь…
— Я просто хотела бы иметь о нем какое-то представление, вот и все.
В ванной наверху зашумел сливной бачок. Значит, скоро появится Мама, чтобы еще раз поздравить меня и пожелать всем спокойной ночи. Мама была суперпрофессионалом — тайну пациентов она охраняла как государственную, и такого рода вопросы ей бы совсем не понравились.
— Да я почти ничего и не знаю, — сказал Папа. — Кроме того, что с ним все хорошо. Его усыновила семья из маленького городка — кажется, из Крэгфорта.
Я вернулась к своей газете. Папа как-то странно замер и читать не продолжил.
— Ты чего? — спросила я.
Он покачал головой и ответил:
— Нет, ничего.
В последующие недели стало ясно: Папа глубоко пожалел о том, что проговорился. Уже на следующее утро он пришел ко мне в комнату в пижаме и принес булочку с изюмом.
— Похоже на взятку, — сказала я и села в постели.
— Я сегодня очень плохо спал, Лекс. Нельзя было тебе рассказывать. Поэтому ты должна мне пообещать не использовать эти сведения никогда и ни за что.
Имени Ноя Папа не решился произнести. Подав мне тарелку, он присел на край кровати.
— Если бы речь шла не о тебе, можно было бы надеяться, что рано или поздно все просто забудется.
— Я не собираюсь ничего делать, — сказала я. — Мне просто хотелось знать, где он в конце концов оказался.
— И никаких сообщений, электронных писем?
Мой интеллект и интернет казались Папе всемогущими. Он думал, мне ничего не стоит установить видеосвязь с Ноем прямо сегодня — да вот хоть после обеда.
— Никаких, — успокоила его я.
Он улыбнулся.
— И никаких почтовых голубей.
— Ни того, ни другого, ни третьего, — подтвердила я.
Какое-то время обещание я выполняла. В университетские годы я время от времени вбивала в строчку поиска «Ной» или «Крэгфорт», но скорее из досужего любопытства — точно так же я отслеживала прогноз погоды или проверяла, не появились ли обновления в законодательстве. Я уже привыкла к тому, что поиск обычно выдавал три результата: теологическое эссе, написанное Брэдли Крэгфортом из Висконсинского государственного университета и содержащее довольно подробный анализ Книги Бытия (очень толковое, надо сказать); учебную программу подготовительного класса Крэгфортской начальной школы, включающую в себя обсуждение некоторых библейских повествований, которые встречаются и в литературе других религий (например, «Ноев ковчег»); анонс любительского спектакля «Гроздья гнева», место проведения — Крэгфорт-парк, лето две тысячи четвертого года, в роли Ноя Джуда — Гари Гаррисон. Прикидывая шансы, я понимала — всякое возможно. Его семья могла переехать жить в другой город или вообще за границу. Кроме того, ему вполне могли сменить имя.