В тот вечер Итан впервые за долгое время захотел со мной поговорить. Я шла мимо его комнаты, собираясь лечь спать, когда он вдруг окликнул меня, так тихо — я даже подумала, что мне послышалось. Он снова окликнул, и на этот раз я, постучавшись, вошла. Он валялся на кровати в школьных брюках, держа над собой Библию. Стоило мне войти, как он внезапно запустил ею в меня — поймать я не успела. Книга больно ударила меня в грудь.
— Что ж, — рассмеялся он, — «не укради».
— Мы еще ничего точно не знаем, — ответила я, и он снова рассмеялся.
— Как ты думаешь, на что он тратил деньги? Готов поспорить, на какие-то реально темные дела. Старина Джолли. Он всегда был того, но такого я от него не ожидал.
— Как ты думаешь, Отец причастен?
— Сомневаюсь. Джолли не из тех, кто станет делиться своим барышом. А если бы и делился, не думаю, что из этого вышел бы толк — Отец-то наш с головой не дружит.
— С чего ты взял? — спросила я и, не удержавшись, добавила: — Ах да, ты же его главный наперсник.
— Во всяком случае со мной считаются.
Итан поднялся. Он всегда был выше меня — Далила и та стала выше меня, — но в последнее время его тело налилось еще и силой. На руках и груди бугрились мускулы. Я слышала, как он делает упражнения по вечерам: характерный звук каждого движения повторялся многократно, сопровождаемый вдохами и выдохами. Он совершенствовал себя. Итан отступил от меня на шаг. Я распрямила плечи, как учил нас Отец, и сделала такое лицо, чтобы нельзя было подумать, будто я испугалась.
— Мне кажется, с головой у него все хуже и хуже. — Итан произнес это тихо. Чтобы расслышать, мне пришлось самой приблизиться к нему. — Сейчас он уже думает, будто весь мир сговорился против него. Всё твердит, что нужно построить собственное царство, прямо здесь, в этом доме. Эта заморочка с полицией только подтвердила все его давние подозрения.
Итану по-прежнему нравилось делиться знаниями. Отчасти из-за благодарности, в которой он искал и находил подтверждение тому, что он умнее всех. Я кивнула, давая понять — мне нужно время, чтобы все обдумать, и задала ему единственный вопрос, имеющий какой-то смысл:
— И что же нам делать?
— Думай сама, Лекс. Я не сделаю этого за тебя.
Для этого он, наверное, меня и позвал. Он держался в стороне от нас, и никакие общие планы его не интересовали. Перед тем как выйти из комнаты, я вспомнила, что знаю теперь о нем одну вещь, а он еще не в курсе.
— А почему это тебя сегодня не было в школе?
— Я был.
— Нет, не был. Мать пришла за нами, и я не смогла тебя найти. И тебя не было всю неделю.