В прихожей он опустился передо мной на колени. Я уже давно избегала его взгляда, и сейчас, когда посмотрела наконец в его глаза, то увидела, какие они воспаленные и дикие. Ко лбу прилипли клочки седых волос, углы рта опустились к подбородку. От него исходил запах — не только изо рта, из-под кожи, как будто под ней пряталось что-то умирающее.
— Мне нужно, чтобы ты открыла дверь, Лекс. И не только. Это твой шанс, Лекс, доказать свою преданность нашей семье.
Он взял меня за волосы — уже такие же длинные, как у Матери, — и повернул мою голову так, что мы оказались лицом к лицу.
— Это тетя Пэгги. Ты знаешь, как она любит лезть не в свое дело. Ты знаешь, ей нравится, когда мы страдаем. Все, что ты должна сказать, — все, что ты должна сделать, — это убедить ее, что папы и мамы нет дома. Ты скажешь: все здоровы, и у нас все прекрасно. Внутрь ее не впускай. Справишься, Лекс?
Я беспомощно оглянулась в сторону кухни.
— Ну же, Лекс! Это важно для меня, это очень важно для нас всех!
Всякий раз, когда я вспоминаю тот день, я думаю именно об этом: о безграничной уверенности Отца в моей преданности. В моем повиновении. И всякий раз у меня скручивает внутренности — от стыда.
Отец поднялся, поцеловал меня в лоб. Он смотрел, как я иду к дверям, мимо гостиной, мимо лестницы. Исходившее из его глаз тепло подталкивало меня. На моих губах заиграла улыбка. Я открыла дверь.
Пэгги Грейнджер вздрогнула. Она уже успела отойти от порога на несколько шагов, чтобы взглянуть на окна спальни. Она постарела, стала круглее и еще более белокурой. Позади нее я увидела Тони, он припарковался на Мур Вудс-роуд и смотрел на нас из машины.
— Здравствуйте, — сказала я.
Пэгги внимательно посмотрела на мои лицо и шею, мое платье, лодыжки и ступни. При дневном свете я оказалась грязнее, чем думала. Я скрестила ноги, чтобы хоть немного спрятать грязь.
— Александра? Это ты?
Я засмеялась и ответила:
— Да. Да, тетя Пэгги, конечно, я, кто же еще.
— Как у тебя дела?
— Нормально. Все хорошо. — И, подумав, прибавила: — А у вас как?
— Очень хорошо, спасибо. Скажи, а мама с папой дома? Мы просто были тут поблизости.
— Их сейчас нет.
— А когда они вернутся?
— Я не знаю.
— Ай-ай-ай. Я тут узнала, что у меня появился еще один племянник. Очень хочу с ним познакомиться. Как он?
— Много плачет, — ответила я, и Пэгги удовлетворенно кивнула. Она по-прежнему легко поддавалась злорадству. — А так все хорошо, — поспешила добавить я.
— Ну что ж, ладно, мы тогда поедем. — Она уже подняла руку, чтобы махнуть, но не двинулась с места. Посмотрела на свои туфли, словно они, в отличие от нее, не желали уходить. — Послушай, Александра. Твой вид меня немного встревожил. Ты выглядишь не очень хорошо, если честно. Даже совсем не хорошо.