Оливер был невероятно хорош собой, будто актер из мыльной оперы или модель, чьи фотографии можно отыскать на разных фотостоках. В кабинете витал аромат дорогого одеколона.
— Что-то может быть дешевым, — говорил ему Оливер, лежа в постели несколько лет спустя, — но только не костюмы и средство после бритья.
Какие конкретно вещи, по его мнению, могли быть дешевыми, Гэбриел так никогда и не выяснил — у Оливера все оказывалось дорогим. Винтажные «Роллекс», купленные у официального представителя фирмы; обувь и бумажник «Сделано в Милане»; самое выдержанное, насколько возможно, вино. Когда Гэбриел вошел в кабинет, Оливер сидел за столом в костюме сливового цвета и что-то печатал на «Макбуке». Головы он не поднял.
— Полагаю, у нас с вами назначена встреча, — произнес Гэбриел.
Оливер моргнул.
— Я — Гэбриел. Гэбриел Грейси.
— Да, конечно, — сказал Оливер. — Ну что ж, Гэбриел, расскажи о себе.
Он протянул ему свое портфолио, держа его обеими руками. Оливер взял папку, пролистал первые несколько страниц и бросил ее на стол.
— Я же попросил — расскажи о себе.
Что ему было терять? Он начал с Мур Вудс-роуд. Увидев, что Оливер слушает его — где кивая, а где покачивая головой, — Гэбриел приободрился, подсел ближе к столу и продолжил. Припомнив все те подробности, которые так жаждал услышать Джимми, — самый смак его истории, — Гэбриел выложил и их тоже. Закончив, он ощутил сперва воодушевление, а затем — неуверенность. Уставившись на свои колени, он ждал вердикта Оливера.
— Что же, ты определенно интересней, чем та девчонка Коулсон-Браунов, — подытожил Оливер. — Надо отдать тебе должное. И твой случай как раз в моей компетенции. Я уже занимался жертвами терроризма, теми, кто чудом избежал каких-то трагических событий, и теми, кто не избежал, — и все получалось.
Оливер нахмурился, подсчитывая что-то на пальцах.
— Скажу тебе честно — было бы лучше, если бы это ты всех спас. Если бы ты сбежал. Но здесь уж ничего не поделаешь. Хотя я вижу пару вариантов, которые можно обдумать. Давай посмотрим, что тут получится сделать.
И они посмотрели.
Он, Гэбриел Грейси, девятнадцати лет от роду, в столице, беседует со своим агентом. Они обсуждают мероприятия, которые он хотел или не хотел бы посетить («Как насчет слайм-вечеринок?» — спрашивает Оливер), есть ли какая-то возможность выйти на девочку А (никаких шансов) и размер причитающегося Оливеру вознаграждения (даже тогда он показался Гэбриелу чертовым грабежом).
Это дело они с Коулсон-Браунами отпраздновали лотарингским пирогом и французским шампанским.