3. Здесь можно кушать сколько хочешь мороженого, хоть до отвала, лишь бы деньги были, и т. д. и т. п.
Комсорг Баязитова упирала на познавательную ценность посещения городского зоопарка, но Гизатуллину, Зарифуллину и Аркяше особенно по вкусу пришлись пункты первый и третий. Поэтому, когда все отправились в зоопарк, они взяли Альтафи, который все знает, и смело потопали в «Искру». Войдя в полутемный зал, они сели там на откидывающиеся сиденья — ух, удобные, красота! — погладили с любовью отполированные до блеска подлокотники и окунулись в полное удовольствие. Хорошо-то как, господи! А и жил на свете, да и — эх, парень молодой!.. Есть на нашей планете отличная страна СССР, просто замечательная страна, честное слово; и в стране СССР есть четыре студента из Ташлытауского педучилища, до чего же все это здорово! И вот сидят четыре студента уже второй раз в жизни на своих законных, пронумерованных местах, за которые правильно заплочено. Кто их отсюда может выгнать?! Никто! Ни завхоз Исмагиль-абзый, ни сам директор! Хорошая в городе жизнь, замечательная! Вот здесь, конечно, чувствуешь, что ты и вправду этот… индидидум… индивиндиум. Слово-то какое красивое, городское… На экран хлынул поток света, гул в зале утих, стало еще приятнее. Гизатуллину, например, ни в жизнь никогда так приятно не было. Но то ли шея у него за военное время тоньше стала, то ли набитая знаниями голова отяжелела так и падает на грудь и еще ниже стремится… Приятно Гизатуллину. Вообще на свете жить очень приятно. Хорошо, что он родился. Ну да, хорошо, что род…
У каждого на свете своя головная боль. Или другая — это, собственно, неважно… Зарифуллин перед самым сеансом поел немного мороженого, порций двенадцать, наверно, потому что оказалось оно завлекательно дешевым; но живот у него схватило — прямо страх! Что делать? Выйти бы, конечно, только ведь дверь в темноте не отыщешь, да и потом что делать? Куда идти? Ну этот живот! Крепко, намертво вцепившись обеими руками в подлокотники сиденья, зажмурив от неудобства глаза, Зарифуллин сидел и клял свою судьбу. Нету счастья, так и не будет… Ой, не везет, надо же! И в прошлом году, на первом зачетном уроке точь-в-точь такая история была, но тогда Зарифуллин быстро спохватился: велел ученикам самостоятельно выполнить довольно трудное упражнение и, не оглядываясь на удивленного методиста, вышел прочь. А сейчас куда идти?
По экрану мелькают многочисленные тени, что-то происходит, но все это так далеко от Зарифуллина… Рядом только приглушенный голос Пермякова. Наивный Аркяша с самого начала кинофильма никак не может постичь, что все роли на экране исполняются артистами. Альтафи шепотом прочищает ему мозги: