— Хм, интересная постановка, — протянул Вербицкий и, сосредоточенно потерев переносицу, нахмурился. — Но есть пара ошибок.
— Каких же? — спросил я.
— Первая: государь не занимается «внесудебными расправами». Иначе грош ему цена как верховному судье.
— Вы что-то знаете об этом? — перебил я Вербицкого, ткнув пальцем в инфокристалл, до сих пор лежащий на столе передо мной.
— Нет, — покачал головой Анатолий Семёнович. — Я понятия не имею, что за сведения хранятся на этом носителе.
— Тогда, на чём основывается ваша убеждённость?
— Вода мокрая, солнце светит, правитель государства Российского не нарушает собственные законы и установления, — с абсолютно индифферентным видом пожал плечами тот. Знакомая песня…
— Ну, допустим, — не желая спорить о том, что для местных является аксиомой, я покрутил в руке инфокристалл. — А какая вторая ошибка?
Вместо ответа Вербицкий просто указал на коробку со знаком гранда, но, увидев непонимание в моих глазах, всё же пояснил:
— С точки зрения гражданского законодательства, ты, несомненно, несовершеннолетний. Но с точки зрения статуса — полноправный гранд и опричник. А как ты знаешь, в таких случаях коллизия разрешается в пользу…
— Более значимого статуса, — скривился я, но тут же усмехнулся. — Если только я сам не попрошу об ином.
— И, признав себя тем самым, неспособным к несению взятых на себя обязанностей, мгновенно отправишься под опеку старших, а то и вовсе окажешься в мещанах, опять-таки, с передачей под опеку до достижения совершеннолетия, — развёл руками Анатолий Семёнович.
— М-да, взялся за гуж, не говори что не дюж, — прогудел Бестужев. Пошарив взглядом по столу, он взял с блюдца сушку и, отправив её целиком в рот, с хрустом разжевал, совершенно не обращая внимания на наши с Вербицким взгляды. Пофиг Валентину Эдуардовичу. Я встряхнулся и глянул на Вербицкого. Спорить не хотелось, но… должно же быть какое-то объяснение действиям государя?!
— И всё же, Анатолий Семёнович, слова его величества не идут у меня из головы. Допустим, это не расправа. Предположу даже, что было следствие, и государь официально судил и приговорил убийц Скуратова-Бельского… Но тогда к чему такие сложности с моим участием в «охоте»? Да и сама охота… вам не кажется, что это как-то странно?
— Не кажется, — невозмутимо покачал головой Вербицкий. — Я, конечно, не в курсе подробностей переданного тебе Валентином Эдуардовичем предложения, но, смею предположить, что виновники смерти твоего деда скрываются за рубежом, либо являются иностранными подданными. В таком случае, предложение государя становится абсолютно объяснимым. Официальной выдачи преступников из-за рубежа можно дожидаться годами… вплоть до их смерти от собственной старости. Оставлять же преступления против государства безнаказанными нельзя. Поверь, в истории даже моего ведомства, несмотря на его… скажем так, внутреннюю направленность были случаи, когда нам приходилось вывозить осуждённых из других стран для приведения приговора в исполнение. Для этой цели государь может пользоваться любыми ресурсами государства невозбранно. А вообще, Кирилл, неужели ты не хочешь отомстить тем, кто убил твоего деда? В самом деле?