.
Помимо взаимной неуступчивости, в отношениях де Голля и Черчилля (где первый был очевидно слабейшей стороной, но старался ни в коем случае не показывать этого) присутствовало и взаимное уважение. Черчилль познакомился с ним во Франции на совещании с руководством французского правительства, состоявшемся всего за три дня до входа немецких войск в Париж 14 июня 1940 года. Британский премьер тайно вылетел во Францию, приземлившись на маленьком аэродроме неподалеку от Орлеана. Как отмечал Черчилль, маршал Петэн «уже полностью определился с необходимостью заключения мира», потому что «Францию методично разрушают», и считал своим долгом спасти от такой участи Париж и остальную страну[496]. Де Голль ясно дал понять, что придерживается совершенно иной точки зрения. Он высказывался за партизанскую войну против немецких оккупантов[497]. Сорокадевятилетний де Голль выглядел юношей по сравнению с Черчиллем.
Вступив в должность премьера за месяц до этого в возрасте шестидесяти пяти лет, Черчилль писал о де Голле: «Он молод и энергичен и произвел на меня очень благоприятное впечатление», — и видел в нем потенциального лидера борьбы Франции за освобождение[498]. В Лондоне де Голлю пришлось приложить немалые усилия к тому, чтобы французское Сопротивление признало его своим руководителем в изгнании. Его радиообращения к французам помогли укрепить это признание, которое получило символическое подтверждение в августе 1944 года, когда де Голль возглавил вход войск Свободной Франции в Париж.
Огромный рост де Голля сопровождался его не менее высоким пониманием себя как избранника судьбы. Он был не только убежден в том, что ему суждено сыграть выдающуюся роль, но и видел в себе ее исполнителя. По его словам, во время Второй мировой войны он осознал, что «в душах людей существует некто по фамилии де Голль», и «понял, что должен считаться с этим человеком… стал почти что его пленником». А поэтому: «Перед выступлением или принятием решения я спрашивал себя: этого ли ждут от де Голля люди? Было много вещей, которые мне хотелось бы сделать, но я не стал, потому что они не соответствовали ожиданиям от де Голля»[499].
Столь возвышенное чувство долга и ощущение своего предназначения не слишком хорошо подходили для кутерьмы и компромиссов обычной политики мирного времени. Тем не менее к концу войны де Голль зарекомендовал себя в качестве лидера, устраивающего французских демократов самых разных политических убеждений. С его безупречными военными заслугами и репутацией антинациста он был идеальным кандидатом на роль главы французского временного правительства сразу по окончании Второй мировой войны. Де Голль, на всех этапах своего жизненного пути избегавший силовых методов руководства, шел по пути демократии. В 1946 году он ушел в отставку с поста премьера и удалился в свое поместье в деревне Коломбе-ле-Дёзэглиз ожидать, когда его снова позовут в Париж руководить страной. Этого момента пришлось ждать еще двенадцать лет.