. Накануне голосования в кортесах по законопроекту о политической реформе в ноябре 1976 года (спустя всего лишь пять месяцев с момента назначения Суареса премьер-министром) многие наблюдатели по-прежнему были не уверены в его результатах. Однако при голосовании в его поддержку высказались 425 депутатов при всего лишь пятидесяти девяти голосах против. Суарес продемонстрировал свое искусство руководителя не только осознанием и быстрой реакцией на запросы широких слоев общества, но умением заручиться поддержкой старых элит в вопросах, требующих консенсуса. С целью дальнейшего укрепления нового фундамента он вынес закон о политической реформе на всенародный референдум, получив великолепный результат — в его поддержку высказалось 94 % населения.
Суаресу удалось также создать объединение умеренных консерваторов под названием Союз демократического центра (СДЦ). Он образовался в 1977 году и стал самой успешной партией на всеобщих выборах, впервые проводившихся в стране с 1936 года. Одним из следствий демократизации стали обновленные надежды и возможности для сепаратистских движений в Стране Басков и Каталонии. Поэтому исключительную важность имело то, что первые свободные выборы проводились в национальном, а не в региональном масштабе. Националистические и региональные партии обычно лучше выступают на местных выборах на своей территории, чем когда те же граждане голосуют за правительство всей страны. В случае Испании их результаты на региональных выборах были на 15–25 % лучше, чем на общенациональных[529]. Таким образом, наибольшее преимущество на первых свободных выборах в общенациональный орган государственной власти получили партии, пользующиеся популярностью во всей Испании. В первую очередь это была правоцентристская коалиция Суареса и Социалистическая партия под руководством Гонсалеса. Для развития демократии в первые постфранкистские годы было очень важно, чтобы наиболее сильными оказались умеренные, далекие от национализма партии.
Национализм и сепаратизм продолжают оставаться проблемой испанской политики и во второй декаде двадцать первого века, но они больше не являются столь же серьезной угрозой для демократической власти[530]. Можно с высокой степенью уверенности говорить о том, что если бы в первые постфранкистские годы они представляли собой риск для целостности испанского государства, то спровоцировали бы тем самым возврат к авторитаризму. Мог быть создан режим, который, опираясь на поддержку военных, насильственными методами подавил бы сепаратизм (хотя это стало бы лишь временным решением), уничтожив вместе с тем и зарождающуюся испанскую демократию