На неё–то и выскочили три охранника.
Бегу, стреляя с двух стволов. Из ажурных перил, которые я обстреливаю, летят щепки.
Два энписи, раскинув руки, ломают решётку и падают на столы. Третий остаётся лежать проходе.
— Двенадцатый, тринадцатый, четырнадцатый, — комментирует Роберт.
Стремглав добежав до новой колонны, снимаю охранника, бегущего с лестницы.
— Пятнадцатый.
Я опять под огнём, но спасает колонна: её в прямом смысле шпигуют свинцом.
Прыгаю на сервировочный столик, и тот быстро едет по гладкому полу, хотя в реале бы упал. Из «Узи» стреляю в охранников слева, из «ФН СКАР» — в энписи справа. Вопли, грохот, брызги крови.
Жестокая зрелищность — и ни грана реалистичности…
— Шестнадцатый, семнадцатый, восемнадцатый.
Мой столик–тележка в кого–то врезается. Упираю стволы в виртуальное тело — и расстреливаю супостата в упор. Тёплой влагой забрызгивает лицо.
— Девятнадцатый.
Падаю на пол под выстрел и крик: непись на моём пути попадает в своего.
— Двадцатый… — удивляется Роберт.
Я едва его слышу, стреляя в ответ.
— Двадцать первый…
Опрокидывая стол, скрываюсь между ним и стеной. Столешницу прошивают пули, настенный веер (он тут для красоты) клочьями разлетается над макушкой. Пули кромсают несчастную стену, превращая её в решето.
Выставляю из–за столика «Узи» и даю очередь, пока не раздаются щелчки. Бросаю пистолет–пулемёт и, покинув укрытие, на бегу стреляю из «ФН СКАР».
Роберт под вопль энписи сообщает:
— Двадцать второй.
От ответного огня разбивается дракон — зелёная статуя из фарфора.
Прыгаю на дверь подсобки. Того, кто хотел уже выскочить в зал, зажимает между стеной и дверью.
Прошиваю дверь очередью из ФН СКАР.
— Двадцать третий.
Скрываюсь за дверным проёмом, обрамлённым деревянной панелью. Пули с треском её кромсают.
Сменив магазин (он почти опустел), стреляю в ответ.
— Левее и выше, — советует Роберт.
Делаю, как он сказал.
— Двадцать четвёртый.
Тут тоже есть лестница, и я, не колеблясь, бегу наверх: главное — двигаться… Или от ловкости не будет толку.
— Осторожно… — предупреждает Роберт.
Но я уже вскидываю автомат.
Стреляю в светильник над новым пролётом. Тот взрывается искрами, кто–то кричит. Сразу становится темнее.
Снова бегу, вслепую расстреливая перила: они деревянные, в виде решётки. Наградой становится мёртвый охранник, кубарем скатившийся вниз.
— Двадцать пятый.
Добегаю до двери, распахнутой настежь. За ней — узкий коридор. По нему мне навстречу бегут охранники.
— Стреляй! — кричит Роберт.
Я и так уже стреляю: выпускаю одну бесконечную очередь, стараясь не замечать свиста пуль.
Выручает меня то, что лишь первый триадовец успел выстрелить, а другие не среагировали: они бежали друг за другом. Точно так же, друг за другом, они и падают — будто костяшки домино.