Выполнив, таким образом, свой гражданский долг, я опять сел в автомобиль, завёл его и поехал на бульвар Рокоссовского. Уже начинало темнеть. Паркуя «форд» в соседнем дворе и поднимаясь по ступенькам в ярко освещённый подъезд громадной башни сверхмодернового жилого комплекса, на тринадцатом этаже которой, по словам адепта, обитал глава Незримого культа, я продумывал возможные варианты действий по изъятию фолианта и обезвреживанию Старика. Войду в любом случае бесплотным. Если и он и книга там, то сперва следует забрать том, затем проявиться, под дулом пистолета связать негодяя, заткнуть ему пасть, оставить в квартире и вызвать опергруппу Организации при помощи ментального передатчика из автомобиля. Вообще говоря, обычным способом экстренного вызова опергруппы была отправка сообщения с соответствующим кодом, координатами и идентификационным номером вызывающего агента. Но я был вовсе не уверен, что мой идентификатор всё ещё работает. Если же самого Старика я не застану, а книга там, то просто заберу её и отдам той же Самохиной — отвезу в отдел БКЯС и оставлю. Если не будет ни Старика, ни книги, то придётся устраивать засаду и дожидаться хозяина. Это, наверно, был вариант самый неудачный и неприятный — кто знает, когда он появится? А если он спрятал книгу где-то вне своего жилища, то понадобится ещё и вытаскивать из него сведения о её местонахождении. Ну, тут уж я не собирался особо стесняться в методах. Все свои планы я основывал, разумеется, на том, что Старик, будучи вроде как обычным человеком, не сможет ничего сделать мне бесплотному.
Я здорово просчитался. Как в своё время я недооценил графа Залесьева, тёмного чародея, отца моей возлюбленной, так и сейчас я оказался слишком самоуверен. Однако ещё со старых, «допотусторонних» времён привык я считать всех и всяческих новых пророков, основателей мелких культов и прочих «великих комбинаторов» от духовной сферы простыми шарлатанами и обманщиками своих доверчивых последователей. Но это был совершенно другой случай. Старик действительно имел доступ к чёрным сверхъестественным силам. И больше того, он и вправду мог наделять ими своих поклонников. Глава не врал подчинённым. И хотя многие из них подспудно осознавали, что делают что-то нехорошее, что-то гибельное и запретное, иные в меньшей степени — как двое гопничков с Лосиноостровской, иные в большей — как Аристарх Комков, но были среди культистов и те, что совершенно искренно отдавали себя Тьме, считая её дело единственно правым и сакрально значимым. Таких, конечно, мне не удалось бы столь легко раскрутить на признания и уж тем более на хотя бы относительное покаяние. Это были очень опасные и идейно выдержанные враги, настоящие исчадья ада в людском обличье — хотя и безо всяких сверхспособностей, которые мог бы выявить простой осмотр ментального поля. Чтобы опознать их, требовалось особое ментальное чутьё, о слабом развитии которого у меня говорила Самохина. И вскоре мне предстояло столкнуться с такими противниками. Собственно, первым подобным, непоколебимо верящим в правоту своего дела оппонентом и был пресловутый Старик. Напрасно я принял его за досужего шарлатана. Мог бы вспомнить, что не зря именно к нему прилетела суккуб, покинув наш с Марком сон.