Эд взглянул на глянцевые страницы с улыбающимися людьми, которые веселились от души.
– Здорово, – сказал он.
– Да? По тебе не скажешь. Можем поехать в другое место, куда захочешь.
Эд взял себя в руки.
– Нет, правда, замечательное место. Я… просто никак не привыкну ко всему этому… вот и всё.
– Понимаю, – она крепко поцеловала его в макушку. – Мне пора бежать. Мэри опять поругалась с мужем, – сказала она, закатив глаза. – Хочет поболтать, как обычно. Ничего, если ты побудешь один? Папы тоже дома нет.
Эд кивнул.
– Не забудь, вечером смотрим фильм. Ты выбираешь, помнишь? Так что поторапливайся.
– Ладно.
Он остался один за столом, размышляя о школе и каникулах, и маминой подруге Мэри, которую он видел несколько раз – яркая помада, светлые кудри и большие зубы. Запах маминых духов повис в воздухе, как недомолвка, и Эд подумал, как больно будет потерять её и отца, если Высший совет разоблачит Томаса Гэбриела. Но его мучила мысль, что ради новой жизни он пожертвовал слишком многим. В тот день, когда он покинул Пустынные земли, в его сердце появилась зияющая пустота, которую ничем не заполнишь.
Эд так сильно задумался, что когда на кухонном столе появилась банка из-под джема с сообщением внутри, он чуть не откусил себе язык от неожиданности. Он сразу понял, что письмо от Руби, потому что узнал почерк.
Я подсмотрела за тобой всего на секундочку!
Мы собираемся разузнать про Потрошителя.
Хочешь с нами? Если да, встречаемся в гостиной.
Эд забарабанил пальцами по столу, размышляя, что делать. Затем встал, поднялся к себе в спальню и достал из комода экстренную бутылку шлепковой пыли.
Оказавшись в коттедже, он обнаружил Руби и Томаса Гэбриела в гостиной, как и говорилось в записке.
– Джонс! – воскликнула Руби, помахав ему сквозь облако шлепковой пыли, осевшей на пол. Но мальчик ничего не ответил, он стоял, растерянно озираясь, будто сомневался, что поступил правильно.
– Джонс? – Руби встревожилась. Он смотрел на неё, как испуганная птичка. – Ты в порядке?
– Думаю, да.
– Выглядишь…
– Потерянным, – сказал Джонс, кивнув.
– Почему?
Джонс прикусил губу. Ему было слишком стыдно признаться, как важно быть Опустошителем, ведь он всеми силами убеждал их, что хочет быть обычным мальчиком.
– Этот дом хранит столько воспоминаний, – сказал он и показал на камин. – Мэйтланд всегда проверял, хорошо ли я вытер пыль.
– Если тебе так тяжело возвращаться, почему ты пришёл? – спросил револьвер.
Джонс нахмурился.
– Мне показалось, это важно. Нужно найти Потрошителя, так? Что вам удалось выяснить? Я должен вернуться домой к вечеру, мы будем смотреть кино.