Каждое свое выступление Питиев использовал для того, чтобы публично дистанцироваться от коммунистов, к которым он относился с неприязнью, и подвергнуть критике идеологию и политику правящей Спиртолитической партии.
— Коммунизм не для нас! — заявлял он в ответ на робкие замечания слушателей о том, что коммунисты тоже за народ и пьяное счастье всех трудящихся. — Мы, анархисты, не имеем охоты жить в коммунистическом обществе. Это не свободное общество, не живое объединение свободных от трезвости людей, а принуждение, насилием сплоченное стадо животных, преследующих только материальные цели и ничего не знающих о духовной стороне жизни. Диктатура пролетариата, — говорил он, — это абсурд! Кому пьяный пролетариат будет диктовать свою волю? Да она, диктатура эта, выродится в диктатуру трезвого чиновничества — «красных бюрократов» над поддатыми рабочими и поддатых рабочих над пьяными крестьянами. Власть в конце концов окажется в руках кучки «избранных», никем не избранных или избранных на таких выборах, на которые людей сгоняют силой или покупая не знающих толком, кого они выбирают и зачем, за спирт и ширево. Сменяемость аппарата и его подконтрольность народу будут фикцией. Коммунистическое государство плавно переродится в капиталистическое, представляющее из себя акционерное общество чиновников — привилегированного политического сословия, — вышедших из недр народа, поставленных народом над собой, оторвавшихся от народа, переставших быть работниками, презирающих и ненавидящих народ! Все это приведет к жестокой централизации власти, что несовместимо со свободой, и общество скатится к низшей ступени идиотизма, как это произошло в печальной памяти Советском Союзе!
И нынешние коммунисты, по мнению Питиева, были ничем не лучше тех, что в свое время развалили Союз.
— Руководители Спиртолитической партии, — проповедовал он, — оппортунисты и злейшие враги трудового народа! Оппортунизм свой они достаточно хорошо разоблачили в предшествовавшие революции годы. Они всячески пропагандировали идею легализации марксизма-спиртолитизма путем встраивания своей партии во властные структуры существовавшего буржуазного государства. Они неустанно твердили о том, что лимит пьянства и алкоголизма для страны исчерпан, и, заявляя о своем отрицательном отношении к революционной борьбе, проповедовали троцкистское учение о «перманентной пьяной революции».
Они в своей программе озвучили положение о возможности существования смешанной экономики при социализме и о дружбе с патриотически настроенной национальной буржуазией, то есть фактически выступали за трезвый буржуазный, а не пролетарский пьяный социализм.