Гарри выписал чек, поставил сумму, расписался. Лоуренс тщательно изучил врученный ему листок.
— Если мне не заплатят…
— Вам заплатят, — сказал Гарри. — Репутация банка…
— Репутация банка не вызывает у меня сомнений, — сказал Лоуренс. — А вас я
вижу в первый раз.
— Вы оскорбляете меня подобными подозрениями, — холодно сказал Гарри.
Лоуренс слегка побледнел.
— Ладно, пойдет, — сказал он. — Вы понимаете, что сейчас произойдет?
— Разве что в общих чертах.
— Я проникну в ваш разум, — сказал Лоуренс.
— Ладно, — сказал Гарри, которому эта идея нравилась все меньше и меньше.
— Я постараюсь не навредить, но вы должны понимать, что это в любом случае довольно рискованная процедура, — сказал Лоуренс.
Гарри выписал еще один чек и отдал его Дойлу.
— Тут еще сто тысяч, — сказал он. — Если он мне навредит, убейте его.
— Хорошо, — легко согласился Дойл.
Лоуренс побледнел еще сильнее.
— Я вовсе не это имел в виду…
— Зато теперь вы кровно заинтересованы в том, чтобы все прошло нормально, — объяснил ему Гарри.
— Э… И вы должны дать мне свое добровольное согласие на процедуру, — сказал Лоуренс.
— Я согласен, — сказал Гарри. — Мне нужно где-то что-то подписать?
— Нет.
— Это и не поможет, — заметил Дойл. — Если селяне узнают, чем он промышляет в свободное от стрижки овец время, они в любом случае сожгут его дом. Предварительно оглушив его и оставив внутри. И еще двери с окнами заколотят. На всякий случай.
— Интересные у вас обычаи, — сказал Гарри.
Лоуренс перешел к делу.
Первым делом он закрыл и тщательно зашторил окна синими занавесками.
Потом он усадил Гарри на стул посреди комнаты, слазил в подпол, притащил оттуда сундук с принадлежностями, белым мелом начертал вокруг Гарри несколько странных геометрических фигур, расставил и зажег ароматические свечи.
Наблюдая за его манипуляциями, Дойл извлек из инвентаря тяжелый арбалет, снарядил его к выстрелу и положил на колени.
Лоуренс переоделся в белую мантию, нацепил на голову обруч с массивным рубином посередине, подошел к Гарри сзади и простер руки над его головой.
Гарри почувствовал небольшое давление, которое тут же исчезло.
Лоуренс, не издав ни единого звука, рухнул на пол.
— Как-то не так я это себе представлял, — сказал Гарри. — Вы видели эту процедуру раньше, Дойл? Насколько это нормально?
— Это ненормально, — заверил его Дойл.
Гарри развернулся на стуле и склонился над Лоуренсом. Глаза остекленели, сердце не бьется, дыхания нет, так что поставить диагноз оказалось совсем несложно.
— Он мертв, — сказал Гарри.
— А на нем есть амулет возрождения?
Гарри слегка отодвинул мантию.