— Я попытаюсь сделать им предложение, от которого они не смогут оказаться, — сказал Гарри.
— Как хотите, — сказал Дойл. — Но я бы посоветовал вам не затягивать с поиском рейд-группы.
— Нет, — сказал Гарри. — Давайте по возможности избегать всяческого насилия, ладно?
— Ладно, — согласился Дойл и посмотрел на труп Лоуренса. — Насколько я знаю… знал этого парня, у него должен быть амулет возрождения с очень хорошими шансами на успех. Понимаю, что вы еще ни разу не умирали и не собираетесь, и вообще мы постараемся избегать всяческого насилия, но советую все же взять его себе. Береженого и Система бережет, а трупы вокруг вас растут, как грибы после дождя.
— Мародерство, — задумчиво сказал Гарри.
— Это совершенно нормально — заверил его Дойл. — Все самое ценное в этой игре обычно снимается с чьих-нибудь трупов. Где, как вы думаете, я раздобыл этот арбалет?
Капитан Гром, командующий одной из самых крупных группировок наемников в системных мирах (если на мгновение допустить мысль, что этим сбродом вообще можно командовать) был орком. Большим, зеленым, могучим, с выдающимися клыками.
Сейчас он возлежал на огромном диване, и по левую руку от него покоилась его верная секира, а в правой он держал наполовину полную (Гром был оптимистом) бутылку рома, из которой постоянно отхлебывал.
В воздухе прямо над ним висела голограмма довольно нервного Соломона Рейна, который прохаживался по своему кабинету.
— Давай повторим еще раз, — сказал Рейн. — Он был у вас на Точке С, он пробыл там больше тридцати часов, и ты сообщаешь мне об этом только сейчас, когда он уже ушел?
— У меня были другие дела, — заявил орк, делая глоток рома. — Важные дела.
— Догадываюсь, какие именно, — сказал Соломон. — С чего ты вообще решил меня известить?
— Ну, мы вроде как деловые партнеры, — сказал Гром. — А у меня выдалась свободная минутка.
— Спасибо и на этом, — сказал Соломон. — Он был один?
— Нет. С ним был Дойл.
— Кто такой этот Дойл?
— Никто, — сказал Гром. — Винсент Дойл. Когда-то был одним из нас, и мы звали его Скользкий Винни. Потом он нас покинул.
— Как давно?
— Лет двадцать, если мне не изменяет, — сказал Гром.
— Почему? У него изменились нравственные императивы?
— Скорее, во всем виновато эмоциональное выгорание, — сказал орк.
— Чем он сейчас занимается?
— Частный сыщик где-то на задворках, — сказал орк.
— А чем они у вас занимались?
— Что-то покупали, с кем-то разговаривали, — пожал могучими плечами орк.
— Что покупали? С кем именно разговаривали? О чем?
— Сторож ли я людям своим? — вопросил орк. — Хочешь узнать подробности, приходи сюда и разговаривай лично.