В принципе, вчерашние крестьяне и сами бы неплохо справились с подобным заданием, но дело в том, что они были не единственными. Прочие военные и в особенности казаки, были так же не прочь пополнить свои запасы. Причем, кубанцы частенько пытались отжать в свою пользу найденное другими. И вот тут Дмитрий оказался незаменим.
- Ишь какие, – закричал на только что окончивших раскопки солдат, бородатый урядник-таманец. – Мы это первые нашли!
- С чего бы это? – возмутился тяжело дышащий ездовой. – Мы раскопали, стало быть, наше!
- Вольно же вам было жилы рвать, а только мы все одно первые!
- Слышь, Непейвода! – положил конец дискуссии, вышедший из близлежащего дома Будищев. – Ну-ка, вали отсюда, пока ветер без сучков!
- Чаво? – не повернув головы, отозвался казак.
- Я сказал, пошел вон!
Урядник на мгновение подобрался, как будто собираясь взяться за шашку, но затем узнал моряка, отличившегося на Бендессенском перевале, и расплылся в хитрой улыбке.
- Здоровеньки булы, Митрий Миколаевич!
- И тебе не хворать, Петруха.
- Никак нашли чего?
- Нашли.
- Так поделились бы!
- А харя не треснет?
- Еще ни разу не треснула.
- Все равно перетопчешься.
- Ой, я, кажись, перепутал, - всплеснул руками казак, будто и впрямь ошибся и стал разворачивать своего коня. – Мы в соседнем базу[2] яму нашли, а не в этом.
- Ее и раскапывайте, - уже вслед ему ответил кондуктор, затем ухмыльнулся и покачал головой. – Вот же хитрожопый кубаноид!
Интересное дело, но после памятного боя у Бендессенского перевала и последующего скандала с Бриллингом рядовые казаки-таманцы относились к странному моряку, в одночасье ставшему известным, со своеобразной симпатией. А вот офицеры, особенно немцы с поляками, напротив, держались весьма отчужденно и даже враждебно. Впрочем, Дмитрию на их мнение было, по его выражению, глубоко фиолетово. Что в данном случае может означать этот цвет, никто толком не понял, но, тем не менее, многим оригинальный образ мыслей Будищева показался настолько интересным, что у него появились подражатели из числа молодых офицеров.
На следующий день поход продолжался. Маленький русский отряд упорно шел от одного брошенного селения к другому, лишь изредка встречая небольшие партии текинцев. Обычно такие стычки заканчивались недолгими перестрелками, после чего жители пустыни вихрем уносились прочь на своих быстроногих конях, оставляя преследовавших их казаков не с чем. К двум часам пополудни, они достигли аула Дурун, где и остановились на дневку. Вокруг селения были разбиты роскошные по здешним местам сады, разделенные между собой невысокими глинобитными заборами. В них и остановились на постой утомленные переходом войска.