На лице мужчины не дрогнул ни один мускул, его лицо словно окаменело. Он спокойно смотрел на юношу и думал: «Видно, и правда мальчишка испытывает к ней сильные чувства, раз готов себя в прислужники записать». — А вслух произнёс другое:
— Я не могу это сделать!
— Почему? — взгляд дрампира сделался колючим.
— Потому что нет нити, соединяющей дух Тании с этим телом, — развёл руками, — и я не слышу дух зверя, чтобы обратиться к нему.
— Нет. Нет!!! — закричала Дранкива, прижимая ещё сильнее к себе тело неподвижной зверюги. — Попробуйте ещё раз. — В тёмных глазах орчанки стояли невыплаканные слёзы, она посмотрела на Ротасия. — Попробуйте вы, прошу вас. Ведь именно вам тогда откликнулся её зверь.
— Нет больше духа зверя, — тихо произнёс Ротасий. — Мне очень жаль!
И как только она это произнесла, Сантина тихо вскрикнула, прикрывая рот ладошками и медленно попятилась. Один из старых знакомцев Тании бросил быстрый взгляд в её сторону, переглянулся с напарником, и они вместе юркнули в толпу.
Сантина сделала ещё шаг назад и упёрлась в препятствие. Оглянулась. За её спиной стояли патрульные.
— От тебя пахнет страхом, — произнёс тот, что был повыше, его ноздри трепетали, а глаза горели жаждой мести. — И зверинцем.
— Говори, что знаешь? — зарычал другой, наступая на неё.
— Я, — растерялась Сантина, отступая в сторону, где лежало израненное тело зверя. — Я? Я ничего не знаю. — Повела глазами по рядам, встретилась взглядом с Омушем Крютом и указала на него пальцем. — Это всё он. Я не хотела. Клянусь!
— Хейс сурума! — отдал приказ командир патрульных, и катьяры тут же взяли в кольцо преподавателя.
— Эй, полегче! — Мужчина добродушно улыбался юношам, которые буравили его ненавидящими взглядами. Казалось, скажи наставник одно лишь слово, и его разорвали бы на месте. — Кому вы верите? Девчонка натворила дел и теперь хочет спихнуть на другого.
Тенонель двинулся к нему, но его перехватил Ротасий.
— Остынь! Если он виноват, его будут судить по законам нашего мира.
— Кого судить? Чего судить? Вы ведь шутите? — Омуш обвёл недоверчивым взглядом строгие лица преподавателей, потом нервно захихикал. — Да кому вы верите? Девчонке, которая через день устраивала с Танией склоки да драки? У неё же были личные счёты! И вообще, как можно сравнивать её со мной? У меня хорошая репутация, за плечами годы безупречной службы. Я вхожу в совет. Вы что?
— Омуш Крют, — голос Раблус Ен дрожал от гнева. — Вы обвиняетесь в преступлении против жизни и берётесь под стражу до выяснения обстоятельств.
— Да вы что? — Закричал Омуш, вырываясь из рук катьяров. — Я буду жаловаться! Вы ещё пожалеете об этом!