Ты одна полюбила меня, чудище противное и безобразное, за мои ласки и угождения, за мою душу добрую, за любовь мою к тебе несказанную, и будешь ты за то женою короля славного, королевою в царстве могучем»
[109].
Эти примеры демонстрируют образцы «неправильного» поведения, что делает персонажей ложными героинями. Если в первой инициации суть «неправильного» поведения в том, что ложные героини невежливо ведут себя с дарителем, отвергая его испытания и внутренне не соглашаясь на перемены, то во второй инициации они в конце сказки обличаются и наказываются за необоснованные притязания на мужчину, которого «не заслужили».
Стабильный период между второй и третьей инициацией
Напомню, что в реальной жизни в случае позитивного прохождения кризиса человек входит в высшую точку развития, пик жизни, характеризующиеся творчеством, продуктивностью, «произведением» нового поколения (рождением детей), новых идей, вещей, наконец, созданием самого себя, реализацией своей миссии. Социальная задача этого периода — создание нового поколения и забота о потомстве. В сказке это символизируется воцарением героя и героини.
Однако так же, как и в предыдущей стабильной стадии, стабильность рано или поздно переходит в стагнацию — и это означает, что героиня попадает в преддверие нового кризиса, кризиса середины жизни, который в женских сказках предстает в виде третьей инициации.
Для иллюстрации обратимся к «Сказке о мертвой царевне и семи богатырях» А. С. Пушкина (авторской версии русской народной сказки «Волшебное зеркало»). Почему не к народному варианту? Потому что народные сказки, как уже замечалось, не интересуются стабильными периодами. Поэт же словно любуется своей героиней, которая не безлика, как в народных сказках, а описана в самой своей прекрасной поре, когда женщине уже не надо ни за что бороться, а только наслаждаться красотой, молодостью, властью. Речь идет о царице, второй жене царя:
Правду молвить, молодица
Уж и впрямь была царица:
Высока, стройна, бела,
И умом и всем взяла;
Но зато горда, ломлива,
Своенравна и ревнива.
Ей в приданое дано
Было зеркальце одно;
Свойство зеркальце имело:
Говорить оно умело.
С ним одним она была
Добродушна, весела,
С ним приветливо шутила
И, красуясь, говорила:
«Свет мой, зеркальце! Скажи
Да всю правду доложи:
Я ль на свете всех милее,
Всех румяней и белее?»
И ей зеркальце в ответ:
«Ты, конечно, спору нет;
Ты, царица, всех милее,
Всех румяней и белее».
И царица хохотать,
И плечами пожимать,
И подмигивать глазами,
И прищелкивать перстами,
И вертеться подбочась,
Гордо в зеркальце глядясь.