В последующие дни Клод очень внимательно наблюдает за вернувшимся. Он прячет все, что может быть использовано для отравления, в своем столе; запирает ящик на ключ и спит с ключом под подушкой. Чтобы в супе точно не появилась доза щелока, а в листьях салата не было болиголова. Клод боится такого глупого возмездия. Один нацист будет убит, но сколько его сотрудников пострадают в итоге? А ведь его работа – защищать этих людей (его людей, потому что это его «Ритц»!), насколько это возможно. Что они делают в свободное время, Клод знать не хочет. Не хочет беспокоиться.
Иногда пропавшие сотрудники не возвращаются. Клод ждет неделю, может, две. А потом нанимает нового человека.
Но он записывает имена исчезнувших и держит список в том же ящике, где лежат яды и револьвер, который Фрэнк Мейер раздобыл для него. Зачем он это делает? Возможно, он смутно надеется найти их, когда… когда все это закончится, если вообще когда-нибудь закончится. А может, он просто хочет зафиксировать их существование, отметив их отсутствие.
В дни после облавы «Вельд’Ив» список растет. Эта трагедия особенно шокировала Клода, потому что ответственность за нее лежала не только на немцах, но и на французах. Они впервые сдали своих людей, и никто не мог убедить Клода, что это делается для того, чтобы защитить остальных граждан. Французы устроили облаву на евреев, которые приехали в страну – некоторые недавно, другие десятилетия назад – в поисках убежища, лучшей жизни. Они устроили облаву на евреев-иммигрантов из других стран, которые стали французскими гражданами. Они вытаскивали младенцев из колыбелей; матери держали малышей на руках, дети постарше стояли рядом, сжимая в руках тряпичных кукол. Пострадали в основном женщины и дети; мужчин забрали еще раньше и отправили в трудовые лагеря, которые, по словам немцев, предназначались для производства боеприпасов и военной техники.
Какую угрозу могли представлять эти женщины и дети? Им и так приходилось нелегко; они ждали своих отцов и мужей, прозябая в тени. По иронии судьбы, единственным ярким пятном в их жизни была желтая звезда Давида на одежде. Зачем вытаскивать их с чердаков или из ветхих однокомнатных каморок и сгонять на велодром со стеклянным куполом? Зачем отказывать им в еде, лишать их даже туалета с одной дыркой? А именно это сделала французская полиция. Их жандармы, их префекты. Это они водили грузовики, стучали в двери, держали винтовки. Они затолкали несчастных в теплицу, превратившуюся в ад. Только через пять дней – пять дней без воды, без свежего воздуха и без надежды – выживших отвезли в лагеря в Дранси, Бон-Ла-Роланде и Питивье. Или в другие, неизвестные места.