Кто отдал приказ? Самый животрепещущий вопрос для тех, кому посчастливилось быть только свидетелями. Об этом спорили в баре «Ритца». Фрэнк Мейер настаивал, что ответственность лежит на режиме Виши; другие говорили, что нацисты заставили вишистов выполнять свои приказы. Клод был согласен с Фрэнком, он знал, что антисемитизм присущ французской культуре. Как и все его поколение, Клод был воспитан на деле Дрейфуса.
В тот день «Ритц» потерял десять сотрудников, надежных и трудолюбивых, в основном женщин. Они так и не вернулись.
Немцы праздновали: произносили тосты, смеялись. Адольф Эйхман приехал в «Ритц», чтобы позлорадствовать вместе с фон Штюльпнагелем. Его имя вселяло ужас. Сидя на террасе – был прекрасный июльский день, Клод навсегда запомнил, как цвели лилии, как благоухали розы, как гудели пчелы, – они веселились, пели песни, радовались тому, что, по словам Эйхмана, «сегодня в Париже на десять тысяч евреев меньше, чем было вчера».
– Даже воздух стал чище, – добавил фон Штюльпнагель.
Клод бросился к гостям, когда те его поманили. Поклонился и подал знак официантам, чтобы они принесли еще икры и шампанского.
Несмотря на ликование Эйхмана, в Париже все еще есть евреи. Рожденные здесь остаются в городе, хоть и не все. Некоторые исчезают незаметно. Стук в дверь посреди ночи пугает не меньше, чем окрик при резком свете дня. Теперь у каждого еврея в Париже есть звезда Давида и карточка в штабе гестапо. И никто не может спать спокойно; глупо думать, что они остановятся на евреях. А как насчет изнеженных молодых людей, состоящих на службе у Клода? Тех, кого обожают матроны, или тех, кто носит в петлице зеленую гвоздику – конечно, не на работе. Как насчет калек? Таких, как Грипп. Фрэнк Мейер думает, что Клод ничего не знает о нем, но он, конечно, в курсе. Грипп хромает на одну ногу. Как насчет тех немногих американцев, которые, как Бланш, остались во Франции?
Когда Бланш и Клод впервые увидели желтые звезды, они впали в ступор. Да, они знали о декрете, но считали это очередной абсурдной, глупой теорией. Даже шутили, что Шанель начнет шить одежду со стильными желтыми звездами (блестящий авторский дизайн!) и наживет на этом целое состояние. Шутки кончились, когда они возвращались домой после приятного обеда в кафе.
Клод старался держать Бланш подальше от Лили, которая, к сожалению, вернулась. Он рассудил, что если будет проводить с женой больше времени – которого у него почти нет! – она перестанет искать общества этой женщины. Общение с Лили пробуждает в Бланш все самое худшее; кажется, они только и делают, что напиваются. А потом вваливаются в «Ритц», хватаясь друг за друга и стараясь держаться прямо, оглушительно хохоча над какой-то шуткой. Лили часто оставалась ночевать в их номере, свернувшись калачиком в кресле. Бланш храпела на кровати, а Клод корчился на маленьком диване в своем кабинете.