— Одного не пойму, если ты изначально планировал вернуть футляр, зачем его вообще понадобилось воровать — извини, присваивать?
Ксенофонт улыбнулся.
— По-моему, ответ очевиден. Я оберегал футляр, чтобы он не попал в чужие руки, ведь зрелище, хранящееся в нем, куда важнее для меня, нежели для тебя. Я ведь главный герой, верно?
Алек ошарашенно молчал.
— Ясно теперь, почему меня назначили помощником, — выдавил он наконец. — Когда ты догадался?
— У груды оружия в Ситтаке, когда мнимый лакедемонянин обратился ко мне на аттическом диалекте. Жаль, я проглядел Дуриса-беотийца, иначе изгнал бы негодяя из наших рядов. Все ради зрелища. Когда ты отдал шлем, я добился, чтобы Пасий сопровождал меня повсюду, а после твоего выздоровления присвоил футляр, дабы основная часть действа сохранилась для потомков. Подобно всем, кто стремится возвыситься над толпой, я очень тщеславен. Хочу, чтобы меня помнили, восхищались. С первого дня кампании я веду подробный дневник в надежде когда-нибудь поведать будущим поколениям об этих событиях и своей роли в них, но любой, самый красноречивый слог не сравнится с записями, лежащими в футляре и в шлеме.
— Бери, Александр. — Ксенофонт пододвинул к нему футляр. — Бери и храни как зеницу ока. Прости, если мое тщеславие добавило тебе хлопот. Надеюсь, ты не обвинил невинного в воровстве, совершенном мною.
— Сарайи! — Алек резко вскочил. — Ксенофонт, мне пора. Ты прав, я и впрямь обвинил невинного.
Афинянин вздохнул.
— Этого я и боялся. Хотел бы помочь, но не могу. Могу лишь дать совет — женщину прямотой не возьмешь. Хитри.
— Спасибо, учту.
XI. Александр Несравненный
В палатке, которую Алек делил с Сарай, обнаружился только растерянный, сбитый с толку Пасий.
— Александр, она исчезла, испарилась. Секунду назад была тут, а потом — бац, и нету. Не понимаю, как ей это удалось.
— Зато я понимаю. И кажется знаю, где ее искать.
Глядя на товарища, Алек вспоминал пережитые вместе тяготы и приключения.
— Прощай, Пасий.
— Последуешь за ней и более не возвратишься?
— Никогда.
— Да будет так. Вавилонская невольница станет тебе прекрасной женой — если только убедишь ее взять обратно те бранные слова, что она наговорила на вопрос о причине вашей размолвке.
— Что-нибудь придумаю.
— Тогда прощай, Александр. Вернусь в Аркадию и сразу принесу в жертву козла и овцу, чтобы боги послали вам здоровых сыновей.
Хроностанция лежала в четырех милях к югу от города. Спрятанный в густой траве локатор — неизменный атрибут всех станций, начинал транслировать сигнал в радиусе десяти тысяч миль за сутки до прибытия корабля. Ближе к источнику сигнал усиливался, на расстоянии затихал, однако человек несведущий принял бы его максимум за звон в ушах.