– Какую справку? – кричу я. – Какую еще справку?! Он что, все знал и молчал? Ничего себе герой- вертолетчик!
– Никакой он не вертолетчик, – усталым голосом говорит Тамара, – а заведующий хозчастью вертолетного отряда. Ни разу за штурвалом не сидел. Всего три дня провел в Чернобыле, сбежал и оформил себе пенсию по инвалидности. Бог с ним! Дело в том, что он отказывается регистрировать Марусю на свое имя. Требует генетической экспертизы. А я не позволю им брать кровь у малышки!
– Почему он раньше молчал?
– Думаю, боялся Максима.
– А меня он не боится? Напомни-ка мне, на каком этаже вы живете? На восьмом, не так ли? Я сейчас приеду и выброшу его из окна! Пускай раз в жизни сам полетает!
– Не делай этого! – испуганно просит Тамара. – Ты сядешь! Этого не нужно ни мне, ни нашей дочери.
– Какой еще нашей?! – опять кричу я.
В этот момент в кухню заглядывает Вика.
– Что случилось?
– Ничего, – говорю, зажав трубку ладонью. – У Тамары с Сергеем Петровичем прорвало водопровод. Залили соседей, и оба в панике. Иди спать.
– Ладно, – говорит Вика и уходит.
Я заметил: беременные женщины не чутки к чужим проблемам. Тем не менее я плотнее закрываю дверь.
– Какой еще нашей? Ты с ума сошла?
– Помнишь лето прошлого года? Помнишь морс? Сядь на стул, Кеша, если стоишь. Это твоя дочь.
– Значит так, Тамара, – спокойно говорю я. – Будем рассуждать здраво. Прошлого уже не вернешь. И к тебе вернуться я не могу. У меня другая жена, а у тебя другой муж.
– Он мне не муж.
– Что?!
– Мы не расписались. Сергей с этим тянул, объяснял какими-то дополнительными льготами, которые мы получим, а я, дура, ему верила. Теперь у меня нет мужа, а у Маруси нет отца.
– Что?!
– Это я тебя спрашиваю «что», – вдруг сердито говорит Тамара. – Заделал мне ребенка! И что мне теперь делать?
Ох, как мне хочется послать ее… к Сергею Петровичу! Хотя понимаю, сам виноват. Когда я ушел, в Тамаре взыграла женская обида, и назло мне она сошлась с вертолетчиком. Но дачная история жаркого прошлого лета на моей совести.
– Не реви! – говорю я. – К тебе я не вернусь, но дочь запишу на свое имя. И с вертолетчиком как- нибудь разберемся.
– Как?!
– Не твоего бабьего ума дело, – грубо отвечаю я.
Возвращаюсь в спальню. Вика не спит. Не знаю, слышала ли она наш разговор, но это неважно. Рассказываю как есть.
Странно, но Вика воспринимает новость абсолютно спокойно. Вот он, Дашкин характер. Железный!
– И что мы будем делать? – спрашивает Вика. Мне нравится, что она спрашивает об этом во множественном числе. Значит, не оставит меня один на один с этой проблемой.