– А ты что думала там найти? Черновики моих рукописей?
Смеется… Мне нравится ее смех. И сама она мне нравится.
– Ладно, давай знакомиться. Как тебя зовут на самом деле?
– Я ведь тебе вчера сказала: Вика. А маму мою зовут Даша.
– А кого зовут Марусей?
– А это большой секрет.
– Ладно.
– Я поживу у тебя до поступления, – тоном, не допускающим возражения, заявляет она. – Потом переберусь в общежитие. И, пожалуйста, не спорь! Если ты меня сейчас прогонишь, ты будешь жалеть об этом очень горько.
– Это еще почему?
И тут она подходит ко мне вплотную, приближает свое лицо к моему и смотрит как ведьма.
– Потому что я та женщина, о которой ты мечтаешь всю свою жизнь. Просто ты еще не понял этого. Это вопрос времени.
Приплыли, поручик!
В институт печати Вику не приняли. Что мне оставалось с ней делать? Отправить ее обратно в С.?
Сон… Горы… Ослепительно-белый цирк… Я парю в небесной вышине, и мне так хорошо, что я отлично понимаю буквальное значение слов находиться на вершине блаженства. И только черная точка внизу меня смущает. Это ведь – тоже я. Я иду на перевал, а идти туда нельзя, смертельно опасно! Но в этот раз я замечаю, что за мной на снегу нарисовались еще пять черных точек. Откуда? Я что, размножаюсь, как микробы под микроскопом?
Картинка мгновенно меняется…
Пастуший балаган, нары. Гудит печка-буржуйка, но не согревает меня. Бьюсь в ознобе, сучу ногами. Истошно кричат какие-то существа, как будто их режут на куски. Я тоже начинаю верещать, как подстреленный заяц, но не слышу своего голоса. «Успокойся, это всего лишь сон!» Желтый череп с пустыми глазницами, обрывками прозрачной кожи и волосами, сухими и жесткими, как прошлогодняя трава. Вскрикиваю и слышу свой крик.
Просыпаюсь… Мокрая подушка.
– Ты кричишь во сне, – говорит Вика за завтраком. – Кричишь, и очень часто. Этой ночью опять кричал. Снятся кошмары?
– Бывает, – говорю я. – У мужчин после сорока пяти снова начинается переходный возраст.
– Тогда все понятно.
– Что тебе понятно?
– Понятно, почему ты не только кричишь, но и страстно объясняешься кому-то в любви.
Чашка с кофе застывает у моего рта.
– Погоди! Допустим, ты можешь слышать за закрытой дверью, как я кричу. Но слышать объяснение в любви не можешь. Значит, или ты врешь, или…
– Или я тихо открываю дверь в спальную комнату, захожу, присаживаюсь на край кровати, глажу тебя по головке, целую в лобик и нежно шепчу: «Успокойся! Это всего лишь сон!»
– Вика! – говорю я. – У меня сейчас нет настроения играть с тобой в жмурки. Но если я поймаю тебя в своей спальне, ты вылетишь из квартиры пулей. И мне все равно, где ты будешь жить.