– Ты мне тоже, Григорий, понравился, а жизнь покажет, любовь это или не любовь. Будь мужчиной в этом доме. Я согласна.
Она приняла кольцо его матери и носит его на руке, и он горд и счастлив. Григорий с восторгом в душе теперь вспоминал, какова его избранница оказалась в постели. Он был счастлив как мужчина, которого любила красивая и ненасытная в любви женщина. Жадная и щедрая, нежная и ласковая, всегда в хорошем настроении. Готовая ради него на все. Улыбка не сходила с ее губ, когда он был рядом. Григорий почему-то знал, был абсолютно уверен, что она ему будет преданна и верна всегда, до конца жизни. Он полюбил и ее детей, которые очень быстро стали ему родными. Они называли его папой, и это было искренне. Самое главное, через три месяца Татьяна сказала ему, что у них будет ребенок. Григорий не мог прийти в себя от этого радостного события и теперь просто светился от счастья. Где бы он ни был, чем бы ни занимался, в его душе теперь звучала музыка. Она была непрерывна, бесконечна, как жизнь его старинного рода. Он действительно был счастлив. Единственное, что было неправильно, – это то, что он не мог зарегистрировать свои отношения с Татьяной официально. Она была судимой, ссыльной по статье, как член семьи врага народа, а он недавно восстановился в партии. Он пытался в райкоме, осторожно, поговорить на эту тему и получил такой ответ.
– Если у твоего товарища ум есть, то он поймет, что брак члена большевистской партии с врагом народа будет считаться как позор и потеря всякой политической зрелости и дисциплины. Твой друг не только партбилет на стол положит, но потеряет и должность, а может, и свободу.
Он очень был расстроен и рассказал об этом Татьяне. Та, выслушав, улыбнулась:
– Ты, Гриша, меня любишь?
– Да, Танечка, и тебя, и ребят наших, и ребенка, который еще не родился. Люблю и всегда любить буду!
– Вот и люби, мне ничего другого от жизни не надо. Да и фамилия у тебя грузинская, мне не подходит, – рассмеялась Татьяна, дразня Григория.
– Как не подходит? Почему не подходит? Нормальная фамилия! – загорелся Григорий, не сразу поняв шутку. Пришлось Татьяне обнять его и так поцеловать, что он забыл вообще, о чем минуту назад шла речь.
Григорий вспоминал об этом с легкой грустью. Да, он тоже вынужден был приспособиться к этой жизни, иначе никак. Хоть и был реабилитирован, не раз замечал на себе он пристальные взгляды товарищей в штатском, которые держали на контроле строительство объектов золотодобычи и его работу, соответственно.
Сейчас он вез из краевого центра запчасти на драги, электрический провод и много всякого, без чего стройка не могла продолжаться. Он был доволен, удалось добыть массу того, что было по нынешним временам большим дефицитом. Но главное, он выполнил просьбу-поручение первого секретаря райкома партии: он вез опытного конюха, человека, знающего свое дело в совершенстве, с опытом работы в таежных условиях. Правда, этот человек, как показалось Григорию, вел себя несколько странно для той ситуации, в которой оказался. Он опять молчал. Григорий Ильич еще пару раз пытался с ним заговорить, но получал короткие ответы и молчание.