— Где сядет, там и слезет, — усмехнулся Добросовестнов.
Сказал он это таким тоном, что Павел успокоился — у такого не забалуешь.
В Катманду летели вчетвером — два верховных руководителя и два местных начальника. Во время пересадки в аэропорту Нью Дели Правин продемонстрировал умение общаться с местной публикой. Из окружившей их толпы выбрал двоих носильщиков, шуганул тех, кто набивался в добровольные помощники, уверенно вывел к нужной стойке, да еще и провел без очереди. Когда Лариса купила бутылку воды, Правин забрал ее, придирчиво осмотрел крышечку и вернул со словами:
— Эту воду можно пить. Бутылка не открывалась.
— Что, даже в аэропорту могут продавать воду своего разлива?! — ужаснулась Лариса.
— Все хорошо жить хотят! — пожал плечами Правин.
По-русски он говорил бегло, правильно, но с небольшим акцентом.
— Прикольная у нас подобралась компашка, — шепнула Лариса, когда самолет приземлился в Катманду. — Правильный Правин и добросовестный Добросовестнов.
— И неунывающий Неунывайко! — в тон ей ответил Павел.
Катманду, который в рассказах Правина представал чуть ли не лучшим городом Южной Азии, Павлу совершенно не понравился. Шумно, грязно, суетно, много развалин, оставшихся после недавнего землетрясения и на каждом шагу красные флаги с серпом и молотом (оказалось, что у власти здесь находилась объединенная коммунистическая партия). Зато Ларисе все нравилось, а местами даже напоминало о Самарканде, в котором она родилась и выросла.
— Восток есть восток! — повторяла она, никак не развивая эту мысль дальше.
Первый день отсыпались и приходили в себя после утомительного одиннадцатичасового перелета. Сил хватило только на обзорную экскурсию по Катманду, которую устроил им Правин. Затем Павел арендовал машину с водителем и в компании Добросовестнова начал объезжать живописные окрестности непальской столицы, а Лариса с Правином занялись регистрацией совместного российско-непальского предприятия, в котором Правин выступал как соучредитель и директор. Изначально Павел собирался зарегистрировать в Катманду филиал своей московской фирмы, но выяснилось, что в таком случае он будет считаться иностранным инвестором, а иностранные инвесторы, непонятно с какого перепугу, должны инвестировать в непальскую экономику не менее пятисот тысяч долларов. Так что пришлось пойти на риск — взять в партнеры Правина, что позволило бы избежать прямого инвестирования иностранного капитала. В принципе, не так уж и страшно, поскольку всю недвижимость Павел собирался покупать как частное лицо, на свои средства обставлять мебелью и затем сдавать совместному предприятию. При таком раскладе Правин даже при огромном желании не смог бы ничего прибрать к рукам.