Макс осторожно присел на стул рядом с кроватью, на которой лежала Елена. Соседняя койка пустовала, аккуратно прикрытая худосочным одеялом в застиранном ситцевом пододеяльнике. Подушка топорщилась уголком вверх, и не хватало только мещанской кружевной накидки. Елена спала. Лицо ее было спокойным, а дыхание ровным и чистым. Почему-то он боялся снова увидеть ее. В памяти все время вставали бледные, как мел, щеки и синяя жилка на тонкой длинной шее… Рыжие кудряшки разбросались по плоской маленькой подушке и он, не удержавшись, провел по ним ладонью. Ему казалось, что на ощупь они будут жесткими, но они оказались мягкими, как лебяжий пух. От смущения Макс покраснел, как мальчишка, застигнутый врасплох у вазочки с конфетами. Оглянувшись, словно его кто-то мог увидеть, он резко отдернул руку. Королев мог поклясться, что у нее такие же карие, как у ее матери глаза, но когда она, наконец, проснулась, то на него из-под густых светлых ресниц взглянули два ярко-зеленых огонька. Она проснулась как-то сразу, без предупреждения и сразу увидела Макса.
— Здравствуйте, Елена Сергеевна! — преувеличенно бодро начал он.
Она, чуть прищурившись, внимательно смотрела на него.
— Если помните, мы с вами уже заочно знакомы. Меня зовут Королев Максим Викторович.
— Помню, мы с вами по телефону говорили. Вы тогда подумали, что я хочу проследить за своим мужем и отсудить у него немного рублей, — сказала она чистым голосом, совсем не охрипшим со сна. И в голосе этом Максу почудилась насмешка. — А больше ничего не помню.
Макс смутился и ляпнул первое, что пришло в голову:
— Вы в больнице.
Конечно, он понял, что сморозил глупость. Естественно, она знает, где она, ведь она пришла в себя уже вчера вечером, и врач наверняка ей обо всем рассказал.
— Да, но что и как произошло, я совершенно не поняла.
В этот момент вошла медсестра, и Максу пришлось встать, чтобы не мешать. На сей раз это была не та долговязая зубастая девица с заложенным носом, в компании с которой он пару дней назад маялся неизвестностью, сидя под закрытой дверью ординаторской. Нынешняя сестра была миловидной женщиной, лет пятидесяти, с пухлыми, ухоженными руками и доброй улыбкой.
— Ну, что, проснулась, красавица? Давай-ка свои ручки, посмотрим, что можно сделать.
Елена вытащила из-под тонкого одеяла руки.
Локтевой сгиб с левой стороны был совершенно исколотым, с безобразными иссиня-черными синяками. Сестра, покачала головой и, заметив испуганный взгляд Макса, сказала:
— Вены очень тонкие и глубокие, попасть сложно. Ничего, сейчас поставим катетер в другую руку. Не больно? — спросила она у Елены.