— Это же понарошку.
— Да, — согласился он, — знаю. И все же мне было неприятно. Я — собственник, Милли.
— Спасибо, что объяснил.
— А потом еще эта Марго… — продолжил он, но договорить не смог.
Я споткнулась, потеряла равновесие и упала, несмотря на попытки Ларса меня поймать.
— Ой-ой… — захныкала я, хватаясь за коленку. — Больно.
Все, что угодно, лишь бы он не вспоминал о своей любовнице!
Ларс подхватил меня на руки и поехал к выходу с катка. А я некстати подумала, что никто и никогда не носил меня на руках столько, сколько Ларс. Может, только мама, в раннем детстве.
— Где болит? — спросил Ларс, усадив меня на скамью в помещении, где мы переодевали обувь.
— Здесь, — показала я на колено.
Ларс усмехнулся и сел рядом.
— Врушка ты, Милли, — беззлобно произнес он. — На катке ты хваталась за левое колено, а сейчас показываешь на правое.
— Ой…
— Не стыдно?
Я замотала головой, мол, нет, не стыдно. И уткнулась лбом в его плечо. Ларс не знал, так я всегда напрашивалась на ласку. Что я творю? Совсем голову потеряла.
— Ты видела Марго, — произнес он.
И я отпрянула, испуганно сжавшись.
— И решила, что мы — любовники, — припечатал он.
— Ларс, пожалуйста, не надо, — жалобно попросила я, облизывая пересохшие губы. — Это меня не касается.
В помещение зашли две девушки, и Ларс молча опустился на колени, чтобы снять с меня коньки. Говорить при посторонних на щекотливые темы не хотелось и мне.
— Пойдем.
Ларс взял меня за руку и повел за собой. Видимо, не наговорился, потому что вскоре мы оказались где-то за шатрами, в укромном местечке, где никто не мог нас услышать. Он снял свою маску и приподнял мою.
— Скажи мне еще раз, что это тебя не касается, Милли, — потребовал Ларс. — Скажи, что тебе все равно. Я внимательно слушаю.
Я молчала, сжимая кулаки. Мне было страшно, но боялась я не Ларса, а себя. Я перестала понимать, что чувствую и чего хочу.
— Милли? Это так сложно? — настаивал он.
— Меня… меня не касается, — пробормотала я, с трудом ворочая языком. — Но мне не все равно.
— Смелее, Милли. Говорить правду несложно.
Он снова издевался. И в то же самое время, я понимала, что он прав. Лучше вырвать эту занозу, решить все раз и навсегда.
— Да, я видела. И слышала. Я ушла. Не хочу об этом говорить.
— Ты ревновала?
— Ларс! — Я толкнула его руками в грудь, потому что он встал слишком близко. — Делай что хочешь, только оставь меня в покое!
— Ты ревновала? — повторил он, схватив меня за запястья.
— Тебе будет легче, если я скажу «да»?
Я дернулась, но вырваться из его хватки оказалось мне не по силам.
— Ты ревновала?