— А почему это тускнеет? — спросила я у Марка.
Тот побледнел и схватил яйцо.
— Только не это… — пробормотал он, — только не это…
— Что с ним?
— Этот малыш с патологией, и он умирает, — убито объяснил Марк. — Так бывает…
— Как бывает? Почему? — перепугалась я. — Его можно спасти?
— Так бывает, — повторил он. — Зародыш формируется неправильно, с какой-то патологией. Это нельзя определить сразу, но наступает день, когда кокон-инкубатор… — он взглянул на меня и пояснил: — Скорлупа — это магический кокон для дракона-тэй. Короче, магия убивает уродцев.
— Но это жестоко! — воскликнула я.
— Это законы тэйссинов, — возразил он. — Их технологии, их правила.
— И что теперь с ним будет? С яйцом?
— Зародыш умрет, яйцо перестанет светиться. Я его выброшу. Такое развитие событий прописано в документах…
— Не надо выбрасывать! Отдайте мне!
— Зачем вам яйцо с мертвым драконом?
— Он еще не умер… — пробурчала я. — Я могу купить. Сколько вам нужно денег?
— Милли! Что ты тут делаешь?
К нам подошел Крис. Видимо, хозяину надоело ждать, и он выполнил угрозу.
— Покупаю яйцо дракона-тэй, — сердито ответила я. — И только попробуй не дать мне денег!
Тишина всегда действовала на меня угнетающе, за редким исключением, когда она была умиротворяющей и уютной. Сейчас в экипаже только что молнии не летали, но при этом тишину нарушали лишь вздохи Нелли, забившейся в уголок, и мое пыхтение. Крис словно превратился в ледяную статую: по глазам видно, что он едва сдерживает гнев.
Я бережно прижимала к груди яйцо дракона-тэй, завернутое в пуховой платок, но радости мне это не приносило. Во-первых, малыш внутри умирал. Когда я держала яйцо в руках, сияние кокона становилось чуть ярче, но и только. Во-вторых, Крис ясно дал понять, что недоволен моим поведением. Так недоволен, что не разговаривает со мной с той самой минуты, как передал мне яйцо. Но ведь оно ничего ему не стоило!
Почему я должна просить прощения, если не виновата?
Если только совсем немножко… Вышла ночью из номера, одна, а был строжайший запрет не выходить. Пожалела сон брата, между прочим! А больше за мной никакой вины нет.
Однако Крис — кремень. Вылитый дедушка! Так что с полчаса я дулась, а потом решила, что ничего страшного не случиться, если я извинюсь.
— Крис, прости, пожалуйста, я больше не буду, — вздохнув, произнесла я.
Брат смерил меня тяжелым взглядом и отвернулся.
— Крис, пожалуйста…
Я удивилась и нахмурилась. Кажется, я чего-то не понимаю. Крис опять промолчал, но теперь огорченно покачал головой.
— Крис, прости. Я дурно поступила, ослушавшись твоей просьбы, но я не хотела тебя будить. И очень хотела пить…