Хуже всего, я не могла оттолкнуть Ларса, потому что не могла пошевелиться. Меня просто сковало от его наглости. И только когда он отстранился, попыталась дать ему пощечину. Не вышло — он перехватил руку.
— Ты… ты… — возмущенно прошипела я.
— Избавил тебя от ненужных слез, — услужливо подсказал Ларс. — Ненавижу эти ваши… рыдания.
И точно, поток слез иссяк. Только он врал, не из-за этого он на меня набросился, а из-за того, что Дэн целовал, а он — нет.
— Интересно у тебя получается, — процедила я, — сначала довести до слез, а потом — «ненавижу».
— Характер у меня гадкий, — спокойно пояснил Ларс. — Ничего личного. Привыкай.
— Тебе надо, ты и привыкай, — парировала я. — К тому, что я не буду терпеть твои выходки.
— А что сделаешь? — заинтересованно спросил он.
— Папе пожалуюсь, — улыбнулась я. — Твоему.
— Нет, ты не станешь жаловаться. — Он вернул мне улыбку.
— Проверим?
Ларс засиял, как солнышко поутру.
— Мне нравится, когда ты такая.
Нет, я никогда не научусь понимать мужчин! Довести меня до слез, огорошить поцелуем — и все ради того, чтобы я пикировалась с ним, доставляя ему удовольствие?
— В следующий раз, как захочется поспорить, просто скажи об этом. — Я откинула одеяло. — Убери стул.
— Ты куда собралась? — насторожился Ларс.
— Умыться.
— Я провожу?
— Да уж, будь добр…
С удовольствием отказалась бы, но едва встала, пол начал уплывать из-под ног. Ларс не проводил — просто отнес меня в ванную комнату.
— Ты похудела, — сообщил он.
Я стукнула его кулаком по плечу. Чудесное общение! Мало того, что он меня терпеть не может, так еще и дразнит. Пока умывалась, успокоила себя мыслью, что и я его ненавижу. Все по-честному.
Ларс дожидался меня у дверей, поминутно интересуясь, не грохнулась ли я в обморок, потом отнес обратно в кровать и снова придвинул стул.
— Милли, извини, — сказал он вполне серьезно. — Я помню о нашей договоренности. У меня действительно непростой характер, и ты не должна ни терпеть, ни привыкать. Но и рыдать не надо, хорошо?
— Это из-за лекарств. Я умею держать удар.
Взгляд Ларса все еще таил в себе какую-то опасность, но не такую яркую и острую, как поначалу. Как будто зверь получил свое и затих на время, притаился.
— Да, умеешь, — согласился он. — И все же я должен извиниться еще и за то, что оставил тебя в парке. Мне показалось, будет лучше показать девушкам свою незаинтересованность. Ты же поняла, да?
— Да.
— И слишком поздно сообразил, что кроме старой лестницы на крепостную стену в той части парка нет ничего интересного. А когда вернулся за тобой, было уже поздно.
— Ты не виноват. Спасибо, что сообщил Дэнису.