Отыскав коменданта-латыша, удивленно выкатившего на меня водянистые глаза, услышав мою просьбу, но сразу вручившего мне ведро, швабру и тряпку, отправился в довольно загаженный туалет (кадеты, как я полагаю, сами сортиры чистили), наполнил ведро водой. Водопровод работает, уже хорошо. А что касается туалета, его тоже можно помыть и почистить, дайте время!
— Дорогие товарищи! — обратился я к коллегам. — Сейчас я буду мыть пол в нашей казарме. Убедительная просьба — убрать свои вещи с пола, уложить их на кровати или поместить в тумбочки.
Мои будущие соратники и ухом не повели. Что ж, им же хуже.
Взяв ведро, выплеснул воду на пол. Эх, дортуар велик, намочило пол только у первых кроватей, но и этого достаточно, чтобы начались вопли и крики.
— А я вас предупреждал, просил все убрать, — проникновенно сказал я, глядя в глаза хозяевам мокрых вещей.
Сержант в учебке сделал бы мне "козью морду" за такое, но сейчас присутствовал элемент воспитания!
Большинство только посмеялось, но один, чересчур обидевшийся на меня за грязные носки, ставшие еще и мокрыми, попытался полезть в рукопашную.
Его попытка была пресечена не мной даже, а хохочущим Лосевым, легко скрутившим разъяренного парня и кинувшего того на койку.
Когда я принес второе ведро воды, народ уже убрал вещи с пола и смотрел на меня с чувством любопытства — мол, что он еще выкинет?
Я больше экспериментировать не стал, я здесь не начальник, а был бы оным, так они у меня и койки бы заправляли как положено, еще бы и рантик табуреткой отбивали, как в образцовой учебке Краснознаменного Северо-Кавказского военного округа!
Точно,— талант не пропьешь, а навыки мытья полов, полученные давным-давно, никуда не делись. Жаль, нет никакого чистящего средства, даже хозяйственного мыла, но вода тоже может справляться с многомесячной грязью, накопившейся с момента расформирования кадетского корпуса и до сего дня.
— Эй, как тебя там, Аксенов, что ли? — крикнул один из парней, похожий на записных остряков, считавших своим долгом схохмить по поводу и без оного, что находятся в любом коллективе больше двух человек. — Ты раньше поломоем работал, да? У меня дома полы не мыты, приходи.
Переждав, пока стихнет гул хохота, я спокойно сказал:
— Если ВЧК меня в свинари определит, то приду.
Теперь уже ржали над парнем, а тот, что удивительно, смеялся вместе со всеми.
Я мыл полы, а мои коллеги позабирались на кровати с ногами. Двое ребят, чуть старше меня, скинули солдатские шинели под которыми оказались порядком заношенные и заштопанные гимнастерки, пришли на помощь.